Мальчик Одуванчик и три ключика

— Нет, нет! В каждом должно быть хоть немного чудесного, — горячо перебила Мудрая Утка, которая вообще-то волновалась, только если видела ястреба над утятами. — Прошлый год наша стая летела над домом, где жил мальчик со своей Бабушкой Черепахой, очень доброй и достойной особой. Мальчик выбежал на поляну, махал, махал руками, но так и не смог подняться в воздух за нами.

— Р-р-р!.. — зарычал Михаил Топтыгин и стал крутить своими огромными лапами, как ветряная мельница крыльями. Он крутил лапами так, что ветер поднялся в лесу, молодые деревья согнулись, только что распустившиеся листья отрывались от веток.

Он крутил огромными лапами и подпрыгивал и время от времени, задыхаясь, спрашивал Утку:

— Р-р-р, ну, а я? Я-то взлетаю? Хоть немного!

— Нет, ты не взлетаешь, — отвечала Утка. Она не умела лгать.

А когда Медведь угомонился, сказала:

— И всё-таки в тебе, Михаил Михайлович, есть чудесное. Вот ты дал мальчику мёд, а ведь ты сам больше всего на свете любишь мёд.

— Р-р-р!.. — облизываясь, прорычал Медведь.

— А ты, Ручей, дал мальчику такой вкусной воды, — продолжала Утка. — А ты, Зяблик, придумал для него песню. А ты, Белка, забросила все дела, чтобы поиграть с ним. Я ведь знаю, у тебя ужасно много своих дел.

— Да-да, у меня ужасно много дел! — воскликнула Белочка, схватилась за голову и стремглав помчалась к своему жилищу.

— Во всех есть хоть немножко чудесного, — прокрякала Утка вслед Белочке.

«Полечу-ка я к Бабушке Черепахе И скажу ей, что внучек её жив и здоров, — подумала Утка и поднялась над лесом. — Бабушка Черепаха, должно быть, все глаза выплакала по своему Мальчику Одуванчику».

…Звезда горела в полуденном небе. Но теперь она была не такая яркая.

Мальчик шёл по дорожке туда, где горела звезда. Ему было не очень-то весело. Хорошо ли одному? Особенно когда у тебя карманы полны чудесными блестящими зелёными камушками, и не перед кем похвалиться.

Он шёл пригорюнившись — и вдруг увидел прямо перед собой девочку.

У неё была длинная золотая коса, синие глаза, а на высокой белой шее — красная цепочка с крошечным красным замком.

Но мальчик не стал её особенно разглядывать — подумаешь, синеглазая и с косой! — он вытащил из кармана две пригоршни изумрудов, протянул их на раскрытых ладонях и отступил на шаг, чтобы девочка, чего доброго, не зацапала камни.

«Девчонки все падки на блестящее, как галки», — подумал он, а вслух сказал:

— Завидно?! У меня ещё много!

— Фу, гадость какая — лягушки!

— Сама ты лягушка! — крикнул мальчик.

Взглянул, а у него на ладонях копошатся маленькие зелёные лягушата и прыгают с ладоней на землю. И из карманов прыгают на землю.

— Большой, а глупый! — сказала девушка. — Ты уже не мальчик, а юноша, пора поумнеть.

— Глупый?! Ах так!.. — сердито крикнул Мальчик Одуванчик.

Он хорошо видел красный замочек. Тот самый крошечный красный замочек, которым закрывалась красная цепочка на шее девушки.

Он подбежал и одним поворотом ключа открыл замочек.

Цепочка упала в траву, но девушка не заметила этого.

— Нет, ты совсем не глупый, — медленно сказала девушка; она улыбнулась и стала дивно хороша.

Мальчик тоже увидел, как она прекрасна, и затаил дыхание от счастья.

А Утка, та самая Мудрая Утка, пролетая над юношей и девушкой, подумала: «Кажется, из этого обормота ещё выйдет толк. Полечу-ка я к Бабушке Черепахе, передам, какое счастье выпало на долю её Мальчика Одуванчика. Триста — четыреста километров невелик крюк. А бабушка, весьма достойная особа, на сто лет помолодеет от радости».

И Утка полетела.

Девушка стояла всё так же улыбаясь и, не спуская с юноши глаз, говорила:

— Нет, ты умный. И добрый. И сильный. Шутка ли, перетащить целый лягушачий народ с одного болота на другое! То болото, верно, высохло, вот ты и пожалел лягушек. Ты чудесный! Хочешь, мы будем с тобой дружить всю жизнь? Дома тебя звали Мальчик Одуванчик. Видишь, я знаю про тебя всё. Здравствуй, Мальчик Одуванчик!

И она протянула ему руки.

Он хотел взять её за руки, но, на беду…

Да, на беду, в эту самую секунду он заметил в траве прозрачный сундук, доверху полный сверкающими красными камнями — рубинами.

И он бросился к этому сундуку.

— Подожди! — сказал он девушке.

Может быть, он хотел подарить ей необыкновенные драгоценные камни?

А может быть, он просто забыл о девушке. Как прежде забыл о Бабушке Черепахе, о Белочке, о Ручье, о Зяблике, о Медведе.

Иначе, почему он ни разу не обернулся, пока бежал к сундуку?

А если бы он обернулся, может быть, всё произошло бы иначе.

Ах, если бы он обернулся!..

Он добежал до сундука. Открыл замок, и, конечно-конечно, ключ сломался.

Но он даже и драгоценных камней не набрал, потому что, откинув крышку сундука, увидел, что никакие там не камни, а красные жуки.

Жуки выползали из сундука и скрывались в траве. Вскоре они все исчезли.

Вот теперь Мальчик Одуванчик обернулся.

Но девушки не было.

В поле было пусто.

Жарко пекло солнце; в его свете ещё видна была звезда — теперь она горела тусклым белым светом.

Что почувствовал Мальчик Одуванчик?

Он почувствовал, что стал старше — на десять или, может, на сто лет.