Мальчик по имени Рождество

Николас оглянулся на Главный путь, который вел к улице Семи Извилин. Посмотрел на деревянный башмак, болтавшийся над обувной лавкой, и яркий волчок на вывеске магазина игрушек. Он увидел Минмин, которая продавала в киоске свежий номер «Ежеснежника». Каждый эльф занимался своим делом. Николас повернулся к Оленьему лугу и озеру: ветер ерошил обычно спокойную гладь, и сегодня оно совсем не походило на зеркало.

– Я должен что-то сделать. Что-то большое. И хорошее. Зачем быть предводителем эльфов, если я никуда их не веду?

– Что бы ты ни решил, – мягко сказал Отец Топо, – знай: мы всегда последуем за тобой. Тебя все любят. Мы не были так счастливы со времен Матушки Плющ. Даже Отец Водоль, кажется, к тебе привык…

Николас расхохотался.

– Вот уж не верится!

– И тем не менее, это так, – спокойно ответил Отец Топо. – Добро в его душе одержало верх. Благодаря тебе добросердечие распространяется далеко за пределы Эльфхельма. Ты слышал, что пикси больше не выращивают разрыв-траву? И не грабят никого с тех самых пор, как стащили пояса Матушки Брир. Башня пустует уже год, тролли нас давно не тревожат. Хотя, думаю, это потому, что они тебя боятся. Ведь ты у нас Убийца Троллей, хе-хе!

Николас виновато кивнул. На самом деле, ему было жаль Себастиана, пусть тот и пытался его съесть.

– Ты обязательно найдёшь себе доброе дело. Ты пример для всех эльфов, мы смотрим на тебя снизу вверх. И не только потому, что ты на пряниках так вымахал!

Николас и Блитцен прыснули со смеху.

– Хо-хо-хо! – захохотал Отец Рождество и скормил оленю морковку. А потом задумался. – Отец Топо, а в деревне найдётся телескоп?

Отец Рождество ищет Правду

На следующий день Николас отправился в Лесистые холмы, да не с пустыми руками, а с подарком. Он всегда дарил подарки тем, кого давно не видел. Ничто на свете не радовало его больше. Сегодня он нёс телескоп, сделанный эльфом Корнишоном. Десять лет назад Корнишон стоял под стенами тюремной башни и требовал, чтобы Николасу раздробили кости. Ему до сих пор было стыдно за своё поведение, и он не уставал просить прощения, хотя Николас уже сто раз его простил.

Отец Топо оказался прав: пикси и в самом деле перестали выращивать разрыв-траву. То тут, то там ещё темнели пятачки свежевскопанной земли, но по большей части они были засажены морошкой и сливами.

Николас остановился у жёлтого домика с соломенной крышей. Тот был очень, очень маленьким. Николас постучал в дверь. Долго ждать ему не пришлось: вскоре на пороге возникла пикси с ангельским личиком и длинными волосами.

– Здравствуй, Пикси Правды, – сказал Николас.

Проказливое создание широко улыбнулось.

– Здравствуй, Николас, – сказала она. – Или мне называть тебя Отцом Рождество? Или же… Санта-Клаусом?

– Санта-Клаусом? – переспросил Николас. – Это ещё что такое?

Пикси хихикнула.

– Так тебя прозвали пикси. В буквальном переводе это означает «Чудак с большим животом».

– Очаровательно, – хмыкнул Николас и протянул пикси телескоп. – Вот, держи. Думаю, тебе понравится. Тем более что отсюда открывается чудесный вид.

Глаза Пикси Правды радостно вспыхнули, и Николас почувствовал себя счастливым.

– Волшебная трубка-гляделка! Как ты узнал, что я такую хотела?

– О, просто догадался.

Пикси приложила телескоп к глазу и посмотрела на Эльфхельм.

– Ух ты! Ух ты! Всё такое большое! – Она шустро перевернула телескоп и навела его на Николаса. – Ой, ты только посмотри на себя! Маленький Отец Рождество! Прямо как пикси!

– Хо-хо-хо!

– Ты заходи, заходи! – Пикси вспомнила, что негоже гостю топтаться у двери.

Николас втиснулся в крошечный дом. Стены жёлтой гостиной были густо увешаны миниатюрными тарелками. Николас присел на табурет и втянул голову в плечи, чтобы не задеть потолок. В доме у пикси было тепло и приятно пахло сахаром, корицей и, кажется, сыром.

Пикси улыбнулась.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Николас.

– Кажется, я до сих пор немного в тебя влюблена. После того как ты спас мою жизнь тогда, в башне. – Пикси покраснела. Она не хотела признаваться, но не могла справиться со своей правдивой натурой. – Я, конечно, понимаю, что у нас ничего не получится. Я пикси, а ты человек. Ты слишком высокий, да и уши у тебя такие, что меня всю жизнь кошмары будут мучить. – Пикси тяжело вздохнула и уставилась на пол, выложенный жёлтой плиткой. – Лучше бы я этого не говорила.

– Всё в порядке, – заверил её Николас. – Уверен, ты еще встретишь своего пикси.

– Нет уж, спасибо, – замотала головой Пикси Правды. – Чтоб ты знал, пикси в большинстве своём умом не блещут. По правде говоря, мне нравится быть одной.

– Мне тоже, – кивнул Николас.

В комнате повисла неловкая тишина. Впрочем, она была не полной: кто-то тихо скрёбся и прочмокивал. Николасу звук показался знакомым, только он никак не мог разобрать, откуда он идёт.

– О тебе всё время пишут в «Ежеснежнике». Ты теперь знаменитость.