Мальчик по соседству (СИ)

И я завидовал ему, искренне ненавидя за то, что противному смазливому мальчишке досталось все, о чем только можно мечтать. Мерзкому мальчишке, не заслужившему ровным счетом ничего из того, чем судьба так щедро одарила его.

Я не отрывал от гостьи глаз, не заботясь о том, что она подумает, потому что мне было уже все равно. Я знал, что она уйдет и больше никогда не посетит так ненавидимый мною дом, оставив воспоминания о себе.

О своем голосе. О своей улыбке. О своих ласковых руках.

Я отчаянно шмыгнул носом и только сейчас осознал, что вот-вот разревусь. Возненавидев себя за чрезмерную эмоциональность и мягкотелость, я закусил губу и отвернулся, опустив голову.

Только чтобы​ она не видела, что я плачу.

– Эрик…

Я продолжал стоять перед ней, испепеляя взглядом пол и часть плинтуса, тщательно надраенного Мадлен. Она всегда занималась то хозяйством, то готовкой, стараясь занять себя лишь бы чем, но не мыслями обо мне.

Впрочем, мою несчастную мать вполне можно понять – она стала пленницей в собственном доме, живя с ребенком-уродом, отгородившись от всего мира, ставшего для нее самой таким же враждебным, что и для бедного Эрика.

– Эрик, посмотри на меня…

Я одновременно и вслушивался, и старался не воспринимать ее голос, чарующими волнами разливавшийся в ушах. Я упрямо не желал следовать собственным порывам, потому что это был самый верный путь к безумию.

Потому что так, как сейчас есть, не бывает.

Легкий шорох платья всколыхнул воздух, и она опустилась передо мной на колени, оказавшись так близко, что у меня перехватило дыхание. Я хотел было отпрянуть, но что-то внутри подсказывало, что это может ее обидеть.

Я не хотел ее обижать.

Слезы струились по моим щекам – злые слезы обиды, – но я не желал шевелиться, все еще отводя взгляд, стараясь не смотреть вниз.

Когда она поднесла руку к моему лицу, я зажмурился.

Прохладные пальцы коснулись щеки, и теперь соленая вода тонула в ее дрожащей ладони. Мне почему-то было одновременно хорошо и плохо, и смешавшиеся воедино чувства разрывали мое сердце на куски.

– Эрик, не плачь, пожалуйста… – нетвердым голосом просила она, но я не контролировал себя, поминутно всхлипывая. – Эрик, не надо, а то я тоже сейчас заплачу.

Когда я, наконец, перевел на нее взгляд, она грустно улыбнулась, но в ее глазах стояли слезы. Не в силах вынести мыслей о том, что она плачет из-за меня, я инстинктивно прильнул к ее ладони, ловя легкие прикосновения. Я слышал ее прерывистое дыхание, и ощущение чей-то близости не вызывало у меня отвращения (к самому себе).

Внезапно она убрала руку, оставив меня, смущенного, наедине со своими мыслями и чувствами, но лишь на мгновение – ее порывистые объятия прижали меня к стройному телу, и поднявшись на ноги, она теперь шептала слова утешения мне в макушку.

И тогда я разрыдался. Обеими руками обхватив ее за талию, я, пригибаясь, уже не скрываясь, выл в голос, и мои стоны тонули где-то в районе ее груди, но мне было все равно, потому что…

Потому что плакать в чьих-то объятиях было одновременно так сладко и так горько… плакать, слыша родной голос, утешающий, но поминутно прерывающийся на всхлипывания…

Ее ласковые руки гладили меня по голове, успокаивая, но я еще долго оплакивал бедного Эрика, крепко вцепившись в ткань ее черного платья. Я непроизвольно касался лбом ее щеки, и это было так… приятно.

Лишь когда я осмелился посмотреть на нее, подняв красные от слез глаза, я осознал, что что-то не так.

Ах да, я же был без маски.

Я снова испытал то щемящее чувство тоски и страха, но она, как смогла, развеяла его. Одним лишь осторожным прикосновением ладони ко лбу она стерла мои мрачные мысли, я в тот момент был готов поклясться – я пошел бы за ней на край света.

…Когда она уходила, я, нарушив все предписания матери, по обыкновению запрещавшей мне высовывать нос на улицу, стоял на крыльце, провожая взглядом Стеллу, и более не таясь, наблюдал, как вечернее садящееся солнце играет в ее темных волосах, придавая им медный оттенок, и помахал рукой на прощание.

И она помахала в ответ.

========== 2 ==========

Прошло несколько дней, и Мадлен теперь даже изредка не наведывалась в мою комнату для порядка, произнося дежурные фразы с приказом съесть обед или прибраться (раз уж ей было не осмелиться меня наказывать) – она вообще старалась меня избегать.

Немудрено, что скандал, произошедший тогда в гостиной, произвел на нее немаловажное впечатление. Только вот в лучшую или в худшую сторону – я вряд ли мог с уверенностью сказать.

После появления Стеллы в нашей жизни, я перестал общаться с матерью вовсе, и теперь в моих мечтах в роли собеседника и приятеля была единственная женщина, осмелившаяся посмотреть в лицо юного мертвеца.

Мне в лицо.