Мальчик с Антильских островов

— Каждый раз, как мой отец пытался рассказать мне историю своей жизни, дойдя до слов: «У меня был старший брат Усма́н и младшая сестричка Сония», он зажмуривал глаза и внезапно умолкал, не в силах продолжать рассказ. И я тоже закусывал губы и чувствовал камень на сердце. «Я был еще молодой, — говорил мой отец, — когда все негры Мартиники сбежали с плантаций, потому что им сказали, что рабство кончилось. Я скакал от радости как сумасшедший, — ведь мне уже давно хотелось стать свободным или сбежать. Но когда моя радость немного поутихла, я обнаружил, что ничего не изменилось ни для меня, ни для моих товарищей.

Я не вернул ни братьев, ни сестер, ни матери, ни отца. Я оказался в том же положении, что и остальные негры в этой проклятой стране. Земля осталась у беке, вся земля, а мы продолжали работать на них. Закон запрещает им сечь нас, но не обязывает их как следует оплачивать наш труд»… Да, — добавляет от себя Медуз, — во всех смыслах мы в подчинении у беке, привязаны к их земле; они так и остались нашими хозяевами.

Тут мосье Медуз приходил в ярость, и хоть я из сочувствия хмурил брови и готов был наброситься с кулаками на первого попавшегося беке, я не совсем понимал, на что он жалуется.

И чтобы его утешить, говорил ему:

— Если ты поедешь в Гвинею, мосье Медуз, я, пожалуй, поеду с тобой. Я думаю, мама Тина позволит.

— Увы! — отвечал он с печальной улыбкой. — Медузу не видать Гвинеи. К тому же у меня теперь нет ни матери, ни отца, ни братьев, ни сестер в Гвинее… Только когда умру, попаду я в Гвинею, но я не смогу взять тебя с собой: ты недостаточно стар и потом тебе это ни к чему.

ДУРНЫЕ ПРИМЕТЫ

Мы знали еще массу важных вещей, которые нам внушали родители, например правила:

Никогда не здоровайтесь с людьми, которые попадаются вам навстречу вечером, потому что, если это зомби[11], они унесут ваш голос к дьяволу, и тот может потребовать вас к себе в любое время.

Всегда закрывайте дверь, когда находитесь в хижине вечером, потому что злые духи могут забросать вас камнями и вы будете болеть всю жизнь.

Когда ночью чуете какой-нибудь запах, нельзя говорить о нем, иначе ваш нос отсохнет, как старый банан.

Если найдете монетку на дороге, помочитесь на нее, прежде чем подобрать, а то ваша рука может распухнуть, как жаба.

Не разрешайте собаке смотреть на вас, когда вы едите. Дайте ей кусочек и прогоните ее, не то у вас вскочит ячмень на глазу.

Я, знавший столько сказок и загадок, остерегался повторять их днем, потому что знал, что при этом рискую превратиться в корзину.

И все мы, во избежание неприятностей, опасались приближаться к мазель Абизоти́, у которой был «дурной глаз».

СУББОТНИЙ ВЕЧЕР

Время для нас — попеременная смена ночей и дней, из которых особенно выделялись три: суббота, воскресенье, понедельник.

Суббота — это день, когда мама Тина очень рано уходит на работу, чтобы закончить во что бы то ни стало недельный урок; и в этот вечер рабочие возвращаются гораздо раньше на Негритянскую улицу.

Еще до наступления вечера на нашей улице появляются мужчины, которые со смехом и шутками направляются к «дому». Мужчины, очень могучие на вид, одеты кто во что горазд. Затем появляются строгие женщины и смешливые девушки. Молодые погонщики мулов, обнаженные по пояс, победоносно въезжают на резвых скакунах.

В одно мгновение меняется вид Негритянской улицы.

Торговцы из Петибурга[12] в длинных белых балахонах повсюду расположились со своими лотками и корзинами. Медленно притекает землистая толпа с мотыгами на плечах и становится в очередь перед конторой управляющего в ожидании получки.

У некоторых веселый взгляд, праздничная улыбка, беззаботное настроение: здоровенные детины подшучивают над молодыми женщинами; девчонки шушукаются и пересмеиваются между собой.

Другие стоят молча, серьезно, с нетерпением ожидая выдачи денег, и жалуются на задержку.

Есть и такие, которые вообще ничего не говорят, а сидят поодаль на корнях деревьев, устало глядя вдаль. Они неподвижны, только глаза сверкают из-под надвинутых на лоб соломенных и фетровых шляп.

Меня больше интересуют лоточники, наводнившие улицу. Особенно молодые продавщицы земляных орехов в цветастых платьях и ярких платках. При одном их виде мне уже хочется пощелкать орешки.

Толстая женщина, торгующая кровяной колбасой, знакома нам уже давно. Это мазель Зузу́н, продающая сразу с двух лотков — на одном хлеб и колбаса, на другом жареная рыба, да еще жаровня, где на углях подрумяниваются рыбные котлеты.

Вдруг, словно по сигналу, вся толпа бросается к окошку, за которым управляющий выдает деньги. Ему помогают эконом и надсмотрщик.

— Поденщики, — объявляет надсмотрщик, — выплата начинается.

— Амеде́!

— Здесь! — отвечает рабочий.

— Двадцать девять франков пятьдесят.

— Жюлье́н Двенадцатипалый! — продолжает выкликать надсмотрщик.

Рабочих часто записывают по прозвищам, чтобы различать тех, у кого одинаковые имена. Поселок наградил каждого живописным эпитетом, сообразно его внешности и характеру.