Мальчик с голубыми глазами

Настроение: колючее

Музыка: Poison, Every Rose Has Its Thorn

Рождение маленькой Эмили Уайт совпало с определенными переменами в поведении матери Голубоглазого. Она всегда отличалась вспыльчивостью и раздражительностью, но под конец того лета вообще оказалась на грани срыва. Отчасти причиной был финансовый кризис; подраставшие мальчики требовали больших расходов, но обстоятельства, к сожалению, складывались таким образом, что все меньше жителей Деревни нуждались в помощи по хозяйству. Миссис Френч-Блю давно перешла в ряды бывших хозяек, а миссис Химик-Блю, ссылаясь на бедность, отвела на уборку дома всего два часа в неделю. Возможно, потому, что Бен вернулся в школу, люди испытывали куда меньшее желание заниматься благотворительностью и предлагать его матери работу. А может, им просто надоели бесконечные рассказы о том, какой он талантливый и особенный.

Как-то накануне Рождества они случайно столкнулись с миссис Электрик у входа в магазин «Танди», что в крытом рынке. Однако та старательно делала вид, будто не видит их, даже когда мать Голубоглазого с ней поздоровалась.

Возможно, миссис Электрик не хотелось быть замеченной в той части рынка, где всегда так много кричащих людей, под ногами валяются рваные капустные листья, все поверхности покрыты слоем коричневой жирной грязи, а продавцы называют тебя попросту дорогушей. Возможно, это оскорбляло ее аристократическую натуру. Или ей было стыдно признаться, что она знакома с матерью этих мальчиков — та была в старом пальто, на затылке жалкий хвостик волос, а рядом трое неопрятных подростков. Миссис Электрик неприятно было от того, какие тяжеленные сумки с продуктами этой женщине приходится тащить домой на автобусе; ей неприятны были ее натруженные руки с потрескавшейся кожей, словно татуировкой покрытые черными линиями въевшейся грязи.

— Доброе утро, — поздоровалась мать Голубоглазого.

Однако миссис Электрик молча уставилась на нее. При этом она казалась до странности похожей на одну из кукол миссис Уайт — у нее было такое же удивленное, неживое выражение лица. А ее поджатые бледно-розовые губы, надменно приподнятые брови и длинное белое пальто с меховым воротником делали из нее Снежную Королеву, хотя вокруг и снега-то никакого не было.

Сначала Бен решил, что она просто не расслышала, и улыбнулся ей — такая улыбка раньше моментально вызывала целый водопад всевозможных милостей. Но на этот раз миссис Электрик не только не улыбнулась, но и отвернулась, притворившись, будто рассматривает одежду на ближайшей стойке, хотя даже Голубоглазому было ясно: это совсем не та одежда, какую она носит, — какие-то жуткие мешковатые блузки и дешевые блестящие туфли. «А что, если окликнуть ее по имени?» — подумал он.

Но мать, сильно покраснев, схватила его за руку и потащила. Он попытался что-то объяснить, но Найджел сильно стукнул его по локтю, там, где больнее всего. Голубоглазый тут же закрыл лицо рукавом и заревел, как в детстве, а мать отвесила Найджелу подзатыльник. Но Голубоглазый успел увидеть, как миссис Электрик быстро уходит в сторону больших магазинов, где ее с нетерпением поджидает какой-то очень молодой человек, одетый в темно-синюю куртку и джинсы. Он, возможно, даже поцеловал бы ее, если б не присутствие этой уборщицы с тремя детьми, один из которых все еще с укоризной смотрел ей вслед, словно знал нечто такое, чего ему знать не полагалось. И уже один этот взгляд заставлял миссис Электрик почти бежать, громко стуча своими высокими каблуками — этот звук навсегда остался для него пахнущим сигаретами, капустным листом и дешевыми духами по выгодным ценам.

А через неделю миссис Электрик «отпустила» мать Голубоглазого, то есть попросту рассчитала — причем с таким видом, будто с ее стороны это проявление невероятного великодушия. Она заявила, что и так «слишком долго злоупотребляла ее добротой». В результате у матери осталось только две хозяйки, да еще два раза в неделю она мыла коридоры в школе Сент-Освальдс. Этого едва хватало на уплату аренды дома, не говоря о том, чтобы прокормить троих мальчиков.