Мальчик, сделанный из кубиков

Ищу глазами Изобел и обнаруживаю ее в дальнем углу – она разговаривает с диджеем, чьи современные компакт-диски, микшер и ноутбук кажутся совершенно неуместными в этом царстве акрила, начесов и бриолина. Направляюсь к бару (его обслуживают две женщины в форме стюардесс шестидесятых) и беру пинту слабенького выдохшегося пива. Безымянная песня уступает место «Клинкс». Человек девять или десять принимаются выламываться в танце посреди зала.

Более чуждую мне по духу картину трудно и представить.

Отчасти это мамина вина. Она терпеть не может музыку шестидесятых, говорит, она сразу вызывает у нее в памяти кошмарные танцульки при местной церкви и молодых фермеров с их неуклюжими попытками ее облапать. Думаю, это еще одно свидетельство ее нежелания не то что застревать, а даже мимолетно думать о прошлом. Все еще размышляю на эту тему, когда кто-то похлопывает меня по плечу. Оборачиваюсь и вижу ослепительно улыбающуюся Изобел. На ней мини-платье в черно-белую клетку, и она здесь явно в своей стихии.

– Привет! Спасибо, что пришел! – кричит она. – Ты один?

– Да, решил заскочить, посмотреть, что ты такое затеяла.

Звучит это странно.

– Мне нравится твой костюм, – замечает она.

– Спасибо. Да вот, принарядился. А ты, значит, всех здесь знаешь?

– Большинство. Я попозже тебя познакомлю. О, Рейчел пришла, нужно с ней поздороваться. Вернусь через минутку!

И она упархивает в толпу, приветствуя и обнимая знакомых, пританцовывая и смеясь. Я застенчиво прислоняюсь к барной стойке и принимаюсь цедить свое пиво. Потом вытаскиваю телефон, но меня не покидает чувство, что на винтажной вечеринке это страшный грех, поэтому я убираю его и принимаюсь исподтишка разглядывать присутствующих. Изо всех сил пытаюсь не казаться слишком похожим на местного завсегдатая, ищущего, кого бы подцепить. Поп-музыка плавно перетекает в мод, потом в психоделический рок, а тот, в свою очередь, в северный соул. После десяти народ начинает заметно прибывать, и в баре сидит множество флиртующих парочек. Потом я вижу, что ко мне снова направляется Изобел.

– Эй! Прости, тут куча народу, которого я сто лет не видела. Ты не совсем еще заскучал?

– Нет, все в порядке, наслаждаюсь музыкой, – вру я.

– Еще одну секундочку, и я вернусь, честное слово.

И с этими словами она приподнимается на цыпочки, кладет ладонь мне на шею и приникает ко мне. Ее губы касаются моих всего несколько секунд, но это нечто большее, нежели социальный поцелуй. Я кое-как отставляю пиво на барную стойку и, не очень понимая, как быть, легонько придерживаю ее за талию. Глаза у меня закрыты, музыка, кажется, отступила куда-то далеко-далеко. Понятия не имею, о чем я думаю. Все сводится лишь к физическому контакту между нами. Она отстраняется, потом легонько целует меня снова. Когда я открываю глаза, она смотрит на меня.

– Увидимся позже, – говорит она прямо мне в ухо, так что ее дыхание щекочет мне щеку.

А когда она вновь исчезает в толпе людей, я вдруг прихожу в себя и сквозь чувственный морок ее прикосновения, сквозь душную пелену изумления и желания пробивается одна-единственная четкая мысль. Это неправильно. Это ошибка. Под ложечкой у меня холодеет от ужаса, и внезапно кажется, что весь этот зал, вся ночь до краев полны чувством вины, и мне становится тошно. Что я вообще здесь забыл? Отставляю в сторону пиво, которое не могу допить уже больше часа, и то ли иду, то ли бреду к выходу, нетерпеливо протискиваясь между танцующими парочками в клоунской старомодной одежде. Уже практически достигаю первой двустворчатой двери, когда меня хватает чья-то рука, и меня пригвождает к месту ужасом – самым настоящим ужасом – при мысли о том, что это Изобел. Но это всего лишь билетер.

– После десяти вернуться уже нельзя, – предупреждает он.

– Я не собираюсь возвращаться.

И с этими словами выхожу в холодную ночь. Быстро иду прочь по улице, сворачиваю за угол и выхожу на крупную магистраль, где совершенно точно можно поймать такси. Когда я ловлю его, первый адрес, который я практически инстинктивно даю водителю, оказывается адресом моего дома – то есть дома Джоди, – куда мы въехали девять лет назад, когда она была беременна и все казалось новым и поразительным. Поспешно исправляюсь и называю адрес Дэна. Через десять минут мы уже подъезжаем к его жилому комплексу – этому безликому современному убожеству, этой Звезде Смерти среди элитного городского жилья. Я не могу больше здесь находиться. Все мои силы уходят на то, чтобы вылезти из машины и дойти до входа. Когда я протягиваю руку к ручке, телефон в кармане у меня начинает вибрировать. Вытаскиваю его. Пришла эсэмэска от Изобел.

Ты где?

Не знаю, думаю я. Правда не знаю, где я. Но, где бы я ни находился, это не то место, где я должен сейчас быть.

– Джоди, – произношу я вслух шепотом. – Я так виноват. Я все исправлю, честное слово.