Мальчик в полосатой пижаме

– Отлично, – бодрым тоном произнес Бруно. Он подозревал, что наговорил кучу глупостей, и дал себе обещание впредь быть внимательнее на уроках географии. – Но ведь все относительно, верно? Расстояние, я имею в виду.

– Я никогда не был в Берлине, – сказал Шмуэль.

– А я никогда не был в Польше до того, как приехал сюда, – подхватил Бруно, а в голове у него мелькнуло: «До чего же легко говорить правду!» – Если, конечно, это действительно Польша.

– Можешь быть уверен, – опять погрустнел Шмуэль. – Правда, не самая лучшая ее часть.

– Вот уж нет.

– Там, где я родился, намного красивее.

– Здесь определенно хуже, чем в Берлине, – объявил Бруно. – В Берлине у нас был дом в пять этажей, если считать подвал и комнатушку с окном на самом верху. И там были чудесные улицы и магазины, и лотки с овощами-фруктами, и множество кафе. Но если ты когда-нибудь поедешь туда, не советую гулять по центру города в субботний день, потому что тебя там просто затолкают. А раньше, до того как многое изменилось, в Берлине было еще лучше.

– Что изменилось? – полюбопытствовал Шмуэль.

– Ну, там было очень тихо, – нехотя ответил Бруно: он не любил рассказывать о переменах. – И я мог читать по вечерам в постели. Но теперь в Берлине бывает очень шумно и страшно, и нам приходится выключать свет повсюду, когда на улице стемнеет.

– Город, где я родился, намного приятнее, чем Берлин, – сказал, как отрезал, Шмуэль, хотя Берлина он в глаза не видел. – Там все очень милые, и у нас большая семья, и еда куда лучше.

– Ладно, пусть каждый думает что хочет, а другой уважает его точку зрения, – предложил Бруно, которому вовсе не улыбалось поссориться с новым другом при первом же знакомстве.

– Идет, – кивнул Шмуэль.

– Ты любишь бывать в экспедициях? – спросил Бруно после паузы.

– Я никогда не бывал в экспедициях, – признался Шмуэль.

– Я собираюсь стать путешественником-исследователем, когда вырасту, – оживился Бруно. – Пока я могу только читать об исследователях, но и это не пустая трата времени. По крайней мере, в будущем я не повторю их ошибок.

– Каких ошибок? – насторожился Шмуэль.

– Да мало ли каких! Самое главное в любой экспедиции – понять, пригодится ли тебе то, что ты нашел, или, может, искать-то не стоило. Кое-что лежит себе смирно, никого не трогает и ждет, пока его обнаружат. Например, Америка. А к другим находкам разумнее вовсе не прикасаться. Например, к дохлой мыши за буфетом.

– Если я – твоя находка, то, по-моему, я похож на Америку, – сказал Шмуэль.

– Да, – подтвердил Бруно. – Я тоже так думаю… Можно задать тебе один вопрос? – добавил он.

– Спрашивай.

Бруно мысленно отрепетировал фразу, чтобы опять не попасть впросак.

– Почему на той стороне ограды так много людей? И что они там делают?

Глава одиннадцатая Фурор

Однажды вечером – незадолго до того, как папе выдали новую форму и обязали всю прислугу в доме обращаться к нему «господин комендант», и накануне того дня, когда Бруно, возвратясь из школы, обнаружил у себя в комнате Марию, пакующую его вещи, – отец пришел домой невероятно взволнованный. Такое состояние обычно ему не было свойственно. Он прямиком прошагал в гостиную, где мама, Бруно и Гретель сидели за книжками.

– В четверг вечером, – с порога объявил отец. – Если у нас есть планы на четверг, придется их отменить.

– Ты можешь менять свои планы сколько угодно, – возразила мама, – а я договорилась пойти в театр с…

– Фурор хочет кое-что со мной обсудить. – Отцу разрешалось перебивать маму, в отличие от всех прочих. – Сегодня днем я говорил с ним по телефону. Он может только в четверг вечером и сказал, что придет к нам на ужин.

Мамины глаза широко раскрылись, а губы сложились буквой О. Бруно уставился на нее: неужто и он так же выглядит, когда чем-нибудь удивлен?

– Ты шутишь. – Мама слегка побледнела. – Он придет сюда? К нам домой?

Отец кивнул:

– В семь часов. Надо подумать, чем его угостить. Хорошо бы чем-нибудь особенным.

– О боже. – Глаза у мамы забегали при одной мысли, сколько хлопот ей предстоит.

– Кто такой Фурор? – спросил Бруно.

– Ты неправильно произносишь, – сказал отец и выговорил слово медленно и правильно, специально для того, чтобы сын повторил за ним.

– Фурор, – повторил Бруно, стараясь в точности подражать отцу, увы, безуспешно.

– Нет, фю… – продолжил урок отец, но вдруг махнул рукой: – А, неважно!

– Но кто он все же такой? – не отставал Бруно.

Отец с недоумением глядел на сына:

– Ты отлично знаешь, кто такой Фурор.

– Нет, не знаю.

– Он руководит страной, идиот. – Гретель, как заведено у сестер, решила выпендриться. (Вот поэтому ей и было присвоено звание «безнадежный случай».) – Ты что, газет не читаешь?

– Будь добра, не называй брата идиотом, – вмешалась мама.

– А можно я буду называть его дураком?

– Пожалуй, не стоит.

Разочарованная Гретель села на свое место, но не преминула показать брату язык.

– Он придет один? – спросила мама.

– Забыл уточнить, – спохватился отец. – Скорее всего, он приведет ее с собой.

– Ох.