Мальчики есть мальчики. Как помочь сыну стать настоящим мужчиной

Как сказала Мламбо-Нгкука, дело в «здравомыслящих мужчинах и мальчиках». Все активнее ведется беседа о том, как должен вести себя добродетельный мужчина и как воспитать в нем необходимую добродетель. Действия мужчин в Портленде соответствуют результатам опроса на тему представлений о добродетели и силе характера, проведенного Центром позитивной психологии при Университете штата Пенсильвания. Оказалось, мужчинам свойственно придерживаться как положительных, так и отрицательных «мужских» черт. Многие мужчины, подверженные влиянию стереотипов, могут впасть в отчаяние, подавленное состояние и стать опасными для общества. Такой мужчина, оборвав все связи и ограничив самосознание, решает: он способен на что угодно¹⁸.

Однако некоторые мужчины (как те, которые защищали девушек от обидчиков) придерживались принципов добродетели вне зависимости от уровня социализации. Их действия во многом подтверждают: мужчины добры по своей сути. Герои помогают нам узнать, на что мы способны на самом деле. В чем мы ежедневно можем полагаться на мужчин? Хватит ли их доброты для того, чтобы преодолеть отчаяние, вызванное опытом детства?

Современные представления о типичном юношестве оставляют желать лучшего. Одних мальчиков воспитывают одними методами, других — другими, в зависимости от того, где им повезло родиться и насколько высоко качество тех ресурсов и взаимоотношений, которые им доступны. Если не бросить вызов методам воспитания, распространенным в школах, спортивных клубах, сообществах и семьях, впоследствии придется расплачиваться за безответственность. Некоторые мальчики в будущем сумеют вспомнить о своей доброте; а некоторые навеки обратят свое сердце в камень. Ни одна семья, ни одна школа и ни одно сообщество не в силах предугадать, каким вырастет тот или иной мальчик.

Ради каждого мальчика в нашей жизни и ради всего общества взрослые должны принять на себя ответственность за их взросление. Нет смысла искать одно-единственное решение этой извечной социальной проблемы — не говоря уже о несправедливости такого подхода.

Сегодня мы как никогда готовы поддержать каждого мальчика в борьбе против стереотипов о мужчинах. Однако чтобы поддержка превратилась в полноценное движение, которое перевело бы случаи потерь и лишений на пути мальчика к взрослой жизни в разряд исключений, а не правил, нам следует реально оценить ситуацию и понять, чем придется пожертвовать.

Два вида лишений, свойственных именно мальчикам, отражают поставленное на кон.

Изголодавшиеся мальчики

Когда я провожу семинары для сотрудников администрации школы, я часто демонстрирую видео; в роликах с согласия участников записаны беседы, которые я проводил в рамках своего исследования. В одной такой беседе участвовал Брендан — ученик школы в Торонто, поддерживаемой правительством. В первой части видео подросток объясняет: когда он ощущает связь с учителем и осознает, что его понимают и уважают, ему намного проще справляться с заданиями и участвовать в жизни класса. Если связи нет, то он становится трудным учеником. «Возможно, это недостаток моего характера, — признается он, — однако я положительно отзываюсь на отношения и отвлекаюсь, когда отношений нет». Когда я спрашиваю, как именно Брендан «отвлекается», он добавляет: «Наши отношения с учителем портятся, ведь он думает, что мне не нужен урок. Но я умный парень. Мне нравится учиться и все такое. Вот только если учитель меня не уважает, мне тяжело работать».

Когда я спрашиваю, что значит «тяжело», Брендан отвечает: он обычно «много болтает, не обращает внимания на слова учителя». Если преподаватель пытается сделать ему замечание, то Брендан может «просто заткнуться и молча делать задания, втайне ожидая окончания семестра». Он добавляет: «Если учитель говорит со мной и пытается наладить отношения, то мне интереснее у него учиться. Я начинаю лучше себя вести, если учитель по-доброму поговорит со мной».

Что же происходит, если педагог отрицательно отзывается на его действия и говорит с ним без доли сочувствия? «Я его избегаю, веду себя дерзко, мне не хочется вникать в его слова». «Начнешь ли ты действовать назло преподавателю?» — спрашиваю я. «Да, начну», — без промедления отвечает Брендан и рассказывает об учителе французского, который отправил его в деканат за плохое поведение и «нежелание слушать учителя». Когда мальчику позволили вернуться на занятия, отношения с педагогом значительно ухудшились, поскольку Брендан различными способами пытался «захватить власть». Кабинет превратился в поле битвы.