Мальчики есть мальчики. Как помочь сыну стать настоящим мужчиной

Я провел уйму времени на посту руководителя команды, помогающей госпитализированным подросткам, страдающим как алкоголизмом и наркоманией, так и от эмоциональных проблем. К нам обращались по разным причинам. Иногда родители просто уставали терпеть бесконтрольное, лживое или дерзкое поведение. Иногда школы требовали вылечить ребенка в качестве дисциплинарного наказания. А иногда подростка к нам направляли сотрудники по делам несовершеннолетних. Больше всего меня впечатляло то, насколько сильно подростки менялись. Поначалу дикие и неуправляемые, они не проявляли никакого уважения к взрослым — но когда выписывались, уже вновь были обычными молодыми людьми. Даже лица менялись: они больше не выглядели напряженными и светлели, а взгляд становился более открытым. Поняв, что им никак не развернуть, не поменять и не обойти правила, и осознав, что есть взрослые, которым можно довериться, эти молодые люди немного расслаблялись.

Бен не был похож на остальных. Исключительный юноша, одаренный спортсмен, лидер. Он был капитаном школьной команды по борьбе и президентом студенческого совета в старшей школе. Однако у Бена плохо обстояли дела с выпивкой и наркотиками: огромное количество времени он был либо под кайфом, либо пьяным. Его выдавало поведение, которое привлекало внимание школы и общественности. Поначалу родители и учителя списывали проблемы сына на бурную подростковую жизнь, однако затем этих проблем накопилось так много, что закрывать глаза и дальше не представлялось возможным. Профессиональная диагностика выявила, что родители и сами были не в порядке и огромное влияние на жизнь семьи оказывало психическое заболевание матери и функциональный алкоголизм отца. Бен был сам за себя и даже не замечал, насколько ему на самом деле одиноко. Когда школа наконец-то вмешалась в ситуацию, его отправили ко мне на лечение.

Работая с зависимостью как с полноценной болезнью, мы сначала помогли Бену оценить уровень своей зависимости, после чего научили его бороться с ней. Благодаря индивидуальной и групповой терапии он честно признался себе в том, насколько сильно боялся ответственности — сколь много ему приходилось решать самому. Во время коллективных сессий он слышал душераздирающие истории, как подростки губили свою жизнь за дозу алкоголя или наркотиков. Бен рассказывал, чего ему не хватало в семье, — однако здесь он нашел новую семью, которая совершенно точно была готова помочь ему. Прежде чем вернуться домой, он пообещал продолжить беседы со своим куратором, чтобы не обманываться и впредь. Как и многие юноши, Бен отстаивал свои права на отдых. Он пытался оправдать свое поведение состоянием родителей, давлением друзей, своей «исключительностью», якобы дающей ему особые права. Но в конце концов он признался себе в том, что его пугала сложная жизнь без поддержки взрослых. Когда я рассказываю подобные истории на встречах с родителями, в школах и в других молодежных организациях, я желаю показать: опьянение — лишь один из способов, которыми мальчики могут навредить себе, если за ними не приглядывать. Взаимоотношения с кем-то небезразличным могут стать для мальчика спасительным компасом, который проведет его по нелегкому пути возмужания.

Самоповреждение

В книге 2011 года «The Tender Cut: Inside the Hidden World of Self-Injury»[20] два профессора социологии, Патрисия Адлер из Колорадского университета и Питер Адлер из Денверского университета, описывают такие явления подростковой жизни, как «порезы, ожоги, проставление меток и переломы костей»⁴². Супружеская пара исследовала гендерные особенности самоповреждений. Хотя принято считать, будто такое поведение распространено в первую очередь среди девушек, статистика не учитывает юношей, которые не оказываются в пункте первой помощи в результате селфхарма. Многие уверены: количество мальчиков, прибегающих к самоповреждению, растет, и это частично обусловлено тем, что, как замечают Адлеры, «подобное поведение чрезвычайно заразно». Согласно отчету Национальной службы здравоохранения Великобритании от 2016 года, количество юношей, пострадавших от самоповреждений, держится на высокой отметке уже в течение четырех лет, причем этот подсчет произведен на основе одних лишь обращений в «скорую»⁴³.

Как сказал один адвокат по делам несовершеннолетних: «Мальчики и правда режут себя, но у них, в отличие от девочек, есть выбор. Ведь вместо того, чтобы ранить себя, они могут ввязаться в драку, опасную ситуацию или нарваться на избиение». Когда мальчики режут или прижигают себя, они обычно повреждают свое тело сильнее, чем девочки, и реже молчат об этом. Обычаи компаний, включая проставление меток или заключение «кровных уз», лишь укрепляют представление о том, что боль — неотъемлемая часть мужской жизни⁴⁴.