Мальчишка-командир

22 января 1919 года утренний рапорт прошел спокойно. Аркадий доложил, что один из отрядов охраны разбил, наконец, банду Мозгляка, а другой помешал взорвать мастерские по ремонту паровозов. Ефимов был доволен сообщениями. Когда же Аркадий спросил: «Я могу идти?», Ефимов ответил: «Обожди минуточку».

Командующий открыл сейф, достал офицерский кортик в новых позолоченных ножнах с рукояткой из слоновой кости и протянул адъютанту.

— Сегодня день твоего рождения. Тебе исполнилось пятнадцать лет. Поздравляю. Благодарю за службу и желаю поскорее вернуться домой.

Аркадий был потрясен.

В тот же день главком Вацетис вызвал Ефимова к себе, и командующий взял адъютанта с собой. Поезд Ефимова доставил их в Серпухов, где находилась Ставка. Вацетис принял их в бывшем вагоне-ресторане, переделанном в штабной вагон. Главком был невысок, плотен и широкоплеч. Лицо его было массивным, почти квадратным, в глазах ощущалась напряженная работа мысли, оттого, наверное, они казались всевидящими.

Аркадий помнил Вацетиса по Арзамасу, когда встречал главкома у здания бывшей духовной семинарии, где располагался штаб Восточного фронта. И всякий раз Аркадий подолгу смотрел ему вслед, размышляя: «Этому человеку доверены сотни тысяч красноармейцев. Он волен, когда понадобится, послать их в наступление. Волен наступление задержать. И его приказу обязан подчиниться любой командир. Что же дает одному человеку такую власть над людьми?.. И почему революция выбрала на этот пост именно Вацетиса?»

Позднее от Ефимова Аркадий узнал, что судьба Вацетиса была необычной. Родился он в семье латышского крестьянина. Поступив на военную службу, обнаружил замечательные способности: стал офицером и даже закончил Академию Генерального штаба, что вообще было редкостью. В Первую мировую Вацетис командовал полком. А когда началась Октябрьская революция, перешел вместе с солдатами на сторону Советской власти. В январе 1918 года он руководил подавлением мятежа польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. А в июле 1918 года, когда эсеры подняли мятеж в Москве, подавлением мятежа вместе с Подвойским руководил Вацетис. Через несколько дней Вацетис был назначен командующим Восточным фронтом, два месяца спустя он стал Главнокомандующим всеми Вооруженными Силами Республики.

Иоаким Иоакимович пригласил Ефимова к столу, на котором была разложена карта. Аркадий молча последовал за командующими, держа под мышкой несуразную, но вместительную папку с надписью «Ноты».

— Прошу вас. — Вацетис показал Ефимову на глубокое кресло и сел сам, Аркадий остался стоять. — В связи с одной операцией я желал бы узнать, насколько надежна охрана путей для бесперебойной доставки грузов и живой силы.

— Какой участок вас интересует? — спросил Ефимов.

Вацетис помедлил, затем перевел глаза на Аркадия, давая Ефимову понять, что предпочел бы разговор наедине.

— Мой адъютант Аркадий Голиков — сын комиссара полка. Он в курсе всех событий на железных дорогах страны.

Вацетис прямо, не мигая посмотрел на Аркадия, на его мальчишеское лицо с оттопыренными ушами, упрямо сжатым ртом и смелыми глазами. И, снова помедлив, произнес:

— Хорошо, пускай остается.

— Какая дорога вас интересует? — спросил снова Ефимов.

— Южное направление.

Аркадий вынул из папки вдвое сложенный лист и разложил его поверх большой карты. Это была схема железных дорог, нарисованная цветными карандашами, — плод старания самого Аркадия. Профессиональный картограф, по всей видимости, обнаружил бы в ней кучу недочетов, но схема имела и несомненные достоинства: на ней были обозначены станции, мосты, тоннели, водокачки, а кроме того, имелось множество загадочных пометок, которые понимали только два человека — Ефимов и Аркадий.

Система обозначений была придумана Аркадием — на случай, если бы схема попала в чужие руки. Ефимов к шифру долго не мог привыкнуть, считал его игрой и поначалу сердился на Голикова, но со временем убедился, что система значков весьма дельна.

Вацетис, взглянув на схему, поинтересовался, что означают кружочки, квадратики, треугольники или, скажем, точки над мостами.

— Этот шифр, — улыбнувшись, произнес Ефимов, — придумал Аркадий. Ему последнее время всюду мерещатся разведчики белых.

Вацетис снова и уже с интересом поглядел на Голикова.

— Мы их немало отлавливаем, — произнес Вацетис, — а сведения из штабов продолжают утекать... Как же понять: две точки над мостом?

— Мост был сильно разрушен, товарищ главком, — спокойно ответил Аркадий, — и движение по нему возможно с большой осторожностью.

— А кружочки и квадратики? Вы подойдите поближе.

— Кружочки — места расположения наших войск охраны, а квадратики — зоны действия банд, представляющих угрозу для движения эшелонов.

— Вы можете нам эту карту оставить? — обратился Вацетис к Ефимову.

Аркадий, есть у нас еще такая?

— Такой нет, но на вашей карте все помечено. И потом, я все помню.

— Ценный у вас, Ефим Осипович, работник, — заметил главком.