Мальчишки из «Никеля»

Дверь, ведущая на лестницу, отворилась, царапнув по полу. За ней послышались шаги. Элвуд весь сжался, готовясь к новому избиению. Спустя три недели они наконец-то решили, что с ним делать. Он точно знал: единственная причина, по которой его еще не подвесили на железные кольца, чтобы после он исчез без следа, – неопределенность. Но теперь, когда шумиха поутихла, Никель вернулся к своим обычным порядкам и традициям, передаваемым из поколения в поколение.

Скрипнул засов. На пороге появился худощавый силуэт. Тернер шикнул на Элвуда и помог ему подняться на ноги.

– Завтра тебя поведут на задворки, – прошептал он.

– Угу, – отозвался он. Точно речь шла о ком-то другом. Голова у него шла кругом.

– Драпать нам надо, дружище.

Слово «нам» его озадачило.

– А Блейкли?

– Да он давно дрыхнет! Только тс-с-с! – Тернер протянул Элвуду его очки, одежду, обувь. Все это он стащил из его шкафчика – именно в этих вещах Элвуд приехал в Никель. На самом Тернере была его обычная одежда: черные штаны и темно-синяя рабочая рубашка.

Нам.

В преддверии инспекции кливлендцы заменили скрипучие половицы, но несколько все же пропустили. Элвуд склонил голову набок, прислушиваясь к звукам из воспитательских комнат. Диван стоял совсем рядом с дверью. Не один мальчишка взбирался по этим ступенькам, чтобы разбудить Блейкли, когда тот просыпал подъем. Но сейчас он даже не шелохнулся. Элвуд с трудом передвигал ноги после стольких дней в заточении и двух избиений. Тернер подхватил его. На спине у него топорщился пухлый рюкзак.

На своем пути они рисковали натолкнуться на ребят из комнат № 1 и № 2, вышедших в туалет. Стараясь ступать как можно тише, они торопливо преодолели один пролет и добрались до следующего.

– Надо идти напрямик, – заявил Тернер, и Элвуд сразу понял, что тот имеет в виду: если они пройдут через комнату отдыха, то сразу попадут к черному ходу. На первом этаже всю ночь горел свет. Сколько было времени, Элвуд не знал, – час ночи? два? – но надзиратели уже погрузились в запретную дрему.

– У гаража сегодня играют в покер, – сказал Тернер. – Там посмотрим, что с этим делать.

Стоило им выбраться на улицу и отойти подальше от света, льющегося из окон, как они со всех ног кинулись бежать к главной дороге. Свобода.

Элвуд не стал расспрашивать, куда они держат путь. Бросил только:

– Почему?

– Черт, да они последние два дня носятся здесь кругами, как жуки. Говнюки эти. Спенсер. Харди. Потом Фредди мне шепнул, будто Лестер Сэму рассказывал, что там начали поговаривать о твоем возвращении. – Лестером звали кливлендца, который подметал в кабинете у надзирателей и был в курсе всех важных новостей – их штатный Уолтер Кронкайт. – Ну вот, – подытожил Тернер. – Или сегодня, или никогда.

– Но почему ты пошел со мной? – Он мог просто подсказать Элвуду, в какую сторону двигаться, и пожелать удачи.

– Да тебя одного в два счета сцапают, деревянная твоя голова.

– Ты же сам говорил, что нельзя никого с собой брать, – напомнил Элвуд, – если решил бежать.

– Ну если ты болван, то я недоумок, – парировал Тернер.

Он повел Элвуда в сторону города. Они бежали вдоль дороги и всякий раз прятались, когда показывалась машина. Когда на их пути стало попадаться больше домов, они пригибались и шагали медленнее, против чего Элвуд совсем не возражал. Спина и ноги у него болели, особенно в тех местах, где Спенсер и Хеннепин исполосовали его Черной красавицей. Но внезапность побега притупила эту боль. Трижды их облаивали проклятые собаки, когда они проходили мимо их дворов, и тогда они убегали. Самих собак они в глаза не видели, но те поднимали такой шум, что кровь стыла в их жилах.

– Он в Атланте до конца месяца, – сказал Тернер, когда они подошли к дому мистера Чарльза Грейсона, того самого банкира, которого поздравляли с днем рождения перед финальным боксерским поединком. Они уже приезжали к нему на машине службы исправительных работ, чтобы вычистить и покрасить гараж, и сейчас этот огромный дом пустовал. Его сыновья-близнецы уехали на учебу в колледж. Элвуд с Тернером выбросили тогда немало игрушек, сохранившихся с детских времен братьев Грейсон. Элвуд вспомнил, что у них еще были одинаковые красные велосипеды, которые по-прежнему стояли там, где их и оставили: по соседству с садовыми инструментами. Лунного света оказалось достаточно, чтобы их отыскать.

Тернер подкачал шины – искать насос ему не пришлось. И давно он это спланировал? Но Тернер, как и Элвуд, вел свои записи: что полезного можно найти в одном доме, а что в другом.

Если собаки возьмут след, их уже не перехитришь, сказал Тернер.

– Единственное, что в наших силах, – это убраться как можно дальше. Оставить между ними и нами побольше миль. – Он проверил шины, зажав их большим и указательным пальцами. – Думаю, Таллахасси лучше всего подойдет. Большой город. И вроде как с северной стороны, но в этом я не уверен. А оттуда можно уехать куда-нибудь, и тогда собаки нас сцапать не смогут – пока крыльев не отрастят.

– Меня собирались убить и закопать на задворках, – сказал Элвуд.

– Как пить дать.

– Ты помог мне сбежать, – продолжал Элвуд.