Мальчишник

— Это действительно интересно записать, — сказал Михикус. — Самые наши первые там слова. Это здорово.

— А я и это запишу в дневник, — сказал я.

— Что?

— Да вот это, что ты мне сейчас говорил. Так что я все запишу. (Ведь все и записал.)

— Так без конца можно. И это… И это…

— Я обязательно запишу в дневник и эти твои слова.

— Экий писака!

(Мое высказывание в отношении Левы, на которое я уже раньше обратил ваше внимание.)

— Только, Мишка, имей в виду, нам сейчас придется сделать список вещей, которые возьмем с собой.

И мы, по Левкиному настоянию, занялись составлением списка необходимых нам для экспедиции вещей — фонарь электрический, свечи, спички. Часы. Лом. Левка предложил еще — веревку с гирькой, чтобы измерять глубину колодцев. Потом — тетрадь, карандаш и почему-то циркуль. И розовую стеариновую свечу, которая осталась у нас с Олегом от прошлого раза: горит ярко, но, правда, коптит.

Женщины из сектора садово-парковой архитектуры, с которыми я уже познакомился, — Муза Белова, Ирина, Оля Мазун — продолжали настаивать, чтобы я выпил с ними чая и рассказал бы подробности наших детских приключений.

— Подробности будут, — ответил я.

Вдруг Ирина вспоминает, что в институте, в отделе музееведения, работает Александр Иванович Фролов. Он собрал интересный материал по церкви и стоящему почти вплотную к ней дому дьяка Аверкия Кириллова.

— Дом Аверкия Кириллова мы в детстве называли «церковным» за его внешний вид, — сказал я. — Жили в нем вахтеры, дворники, кровельщики, плотники и кое-кто из краснодеревщиков. Мы упорно считали, что церковь принадлежала Малюте Скуратову.

Оля Мазун вызвалась сбегать в отдел музееведения. Сбегала, но Александра Ивановича на месте не оказалось: придет в три часа.

— Вы пока все-таки попейте чай. И расскажите подробности. Значит, хотите навестить старые места?

— Да. В память о Льве Федотове. В подвал я проник первым.

— Потом позвали друзей?

— Салика… кгм… простите, если с учетом вашего НИИ, то профессора, доктора наук, преподававшего в ФРГ даже на их родном языке, — Олега Владимировича Сальковского.

Научные сотрудники НИИ дали понять улыбками, что полностью оценили «титулованность» Салика.

— Ну, а потом мы позвали Леву как ученого, писателя и художника.

— Значит, вы все-таки искали подземный ход?

— Искали. Нас с профессором раздирало любопытство, в первую очередь. Левку, конечно, все это интересовало как человека творческого, поставившего перед собой немаловажную цель.

— Так вот и родилась легенда о трех мальчиках, которые задумали попасть в Кремль, — заметила Оля Мазун. — Каждый храм имеет свою легенду.

Я пожал плечами. Что ж, пусть будет так — новая легенда о церкви Николая Чудотворца на Берсеневке.

Из дневника Левы Федотова:

8 декабря 1939 г.

Итак, сегодня мы решили покинуть подлунный мир и углубиться в загадочное подземелье церкви Малюты Скуратова.

В школе Мишка переговорил с двумя ученицами 8 «Б» Торкой и Нелькой, и те обещали ему батареи к фонарю. Король, по просьбе Михикуса, притащил свой фонарь, который мы взяли на сегодняшний день для экскурсии.

После уроков ко мне подошел Мишка и сказал:

— Ну, готовься. Как я только приду домой, позвоню тебе. Примерно через час мы уже выйдем.

— Ладно, — сказал я, закусив губу. (Один из признаков Левкиной сосредоточенности.)