Maledictum Scavri Valentini

Неудобство для нас — носить на своих лицах человеческие маски, прикрывающие, но не скрывающие, что невозможно, наши истинные сущности.

Как посмертная маска может быть истинным лицом человека, и повозка смертника стать триумфальной колесницей, так финальный момент битвы на земле станет единовременно моментом агонии наших тел, отбросив которые мы останемся в наготе своей природы, в первичности своего Зла и во всеоружии своих незапятнанных принципов, и, обратившись к битве на небесах, положим конец лжи и сбросим маски долой.

Ад находится в движении, истина в познании Ада.

Инферны движутся, неупокоенные, скрепленные волей Дьявола инициируют Зло, дают исход Геенны.

И нет более суровой участи, чем участь демона в его неукротимости. Тяжесть креста распятого — щепка в сравнении с ношей рождающего в борьбе многообразие могуществ, питающее Хаос.

In memoriam de … мы носим на своих шлемах цвета траура, излив боль из вновь отворенных, но никогда не заживающих ран, отдав тем дань Дьяволу Скорби.

И вновь призываем восстать из могил всех лежащих лицом к Аду, и завещаем возвращаться к борьбе из любой бездны.

Мы — Зло нетленное, и нам доступно владеть всем, но никому, кроме Дьявола не дано владеть нами.

Нам безразлично, как мы отражаемся в осколках разбитых миров.

Нам нет ни срока, ни предела, и нет препятствий, которые мы не могли бы уничтожить, вздымаясь в Сатане под Высшим Знаменем и следуя закону Высшему в заботе о развитии и благе Ада.

XXII

В истоки числа человека положена печать Зверя. В мягкую длань глины вложен оттиск с сигиллумом Дьявола на обороте — опаленный знойным дыханием явленный лик Зверя.

Из руин и тлена воспрявший архивраг всех ортодоксальностей, вечный антагонист всякой благости, крылатый како-даймон человечества, Зверь божественности — восстал.

Где порождение Вавилона скликало воронье на свои останки, где скалятся стены новой Аккады — там он въезжает на четырех пророках, впряженных в его колесницу, сочетаясь законным браком с Вавилонской Харимту.

Он правит расходящимися у его ног перекрестками, базальтами земли и зыбями космоса, и властвует, являя свое чужеродное совершенство через створы храма бездушности во отворение Зла духовного. С гребней хребта Левиафана он направляет изначальные стихии к горним гегемониям и сводит звезды с поверхностей темных вод в спирали Аббадона, хороводы Бездны.

От его болезнетворного дыхания рассыпаются в прах города и легионы истлевают в ветре, он ставит во фронт все свои ипостаси — неоспоримые в своей жестокости знаки своего присутствия, и тень его соперничает с ним за обладание жезлом наследования.

Восставший на погибель многих, он обуздал элементалы, он сокрушил благословенных, передавая отречение стихий людскому сердцу, чтобы не выжило ничто святое в границах его власти, и там, куда возносятся, стеная, его хтонические птицы.

Из средоточия кровоточащих бездн он вынес дух зачатия для Холокоста, разрушив скрепы жизни, и окропил закланием закованных в людскую плоть, тем пробудив себе подобных.

За ним роковые армии ступают на марше, за ним глад, мор и войны сплелись на изломе; Царица Ночи разговаривает с ним ветрами, стеля перед ним ураганы, скрывая в своей наготе полноту его могущества, но равно размыты границы ее милосердия, как неизведанны пределы его гнева.

Он — волен ко Злу, господствующий во Власти, занимающий ближнее место в кругу Сатаны, — вице-предводитель могуществ Тьмы во Вселенной; и неисчислимы неоспоримые шаги его превосходства, суровые жесты его проявления.

В его жилах бурлит человеческая кровь, но это опаснейшая кровь.

Он вглядывается во Плоть, проникает в храмы и парит над царствами, обуздывая инстинкты твари, вскармливая суровостями Ада число человеческое.

Ибо он — Антихрист, олицетворение Воли Сатаны в земных перспективах, не сущность, но принцип, живущий в Звере — явление Мирового Зла в обезображенной плоти, и его голод повсюду, где прорываются его багряные корни, где алчет его хищная природа.

Воистину, он ненасытен — Зверь древний, дух вечной сатанинской необходимости.

Вздернутый на крыльях на ось всего проклятого во Вселенной, он не отводит глаз и хранит безмолвие того, что бьется в его тисках, завораживает гибелью, ведя к отождествлению с Хаосом, все то, что пронзает неистовый пульс Зверя и его бесстрастный взор…

LIBER TERTIUS