Малефисента. Сердце вересковых топей

– Вас там не было, – возразила Аврора. – Поэтому вы не понимаете. Малефисента пыталась спасти его, но это было уже невозможно. Отец сам перешел эту черту. Сначала он любил Малефисенту, потом стал ненавидеть ее, и ненависть моего отца была ужасно разрушительной силой, которую подпитывала та давняя, но не забытая до конца любовь. Видите ли, отец отрезал Малефисенте крылья. Вы могли бы поступить так же с тем, кого любите?

Граф Ален как-то странно посмотрел на нее прежде чем ответить.

– Э-э... амбиции порой заставляют людей проделывать самые невероятные вещи.

– Мой отец король Стефан повесил отрезанные крылья на стену в своем кабинете словно жуткий охотничий трофей. Он разговаривал с ними так, словно говорил с Малефисентой – а может быть, с самим собой, не знаю. Слуги поведали мне об этом не так уж много. Думаю, что в конечном итоге именно то, что отец предал свою любимую, и свело его с ума.

– Феи очень хорошо умеют околдовывать людей, – заметил граф Ален.

– Нет, не думаю, что отец был околдован, – покачала головой Аврора. – Я видела, как он пытался всем внушить, что она была монстром, и сам от этого превратился в монстра. И несмотря ни на что, это не она убила его. И мне не важно, что там думают о Малефисенте люди, – мне хорошо известно, какая она на самом деле.

Ален ехал молча, опустив голову.

– Она добрая, – продолжила Аврора. – Больше чем просто добрая. Она любила меня несмотря на то, что я дочь Стефана. Не представляю, что бы я делала без этой ее любви.

– Что вы имеете в виду?

– Возможно, без нее я бы совершила те лее ошибки, что и мой отец, – ответила Аврора. – Только любовь учит нас тому, как нужно любить.

Граф Ален вновь надолго замолчал – вероятно, размышлял над словами Авроры.

– Хотя любовь принесла ей мало что кроме горя, – сказал он наконец.

– Вы безусловно правы, – нахмурилась Аврора. – Но это произошло по вине Стефана, а не по ее вине. Откуда ей было знать, что все так повернется? Она не сделала ничего неправильного.

Ворон неожиданно сорвался с плеча Авроры и, громко каркая, взлетел в небо.

Сосновый лес редел на глазах, показалась накатанная дорога.

– В чем дело, Диаваль? Мы уже на месте? – спросила Аврора, но, оглядевшись по сторонам, не увидела и не услышала ничего необычного.

Ворон каркнул, круто спустился на землю и принялся что-то клевать у себя под ногами.

Аврора спешилась и подошла к Диавалю. Ворон снова каркнул и принялся когтями разгребать землю.

– Где же она?! – воскликнула Аврора. – Ничего не понимаю! Ах, Диаваль, если бы ты мог превратиться в человека и толком обо всем рассказать!

Но в человека Диаваль не превратился, а после этих слов стал лишь еще яростнее подпрыгивать.

– Мы следовали за этим вороном ночь и целый день, – тяжело вздохнул граф Ален. – Но боюсь, что он и сам не знает, где сейчас его госпожа.

– Он знает, – уверенно возразила Аврора. – Просто не может сказать.

– Ну, а если он не может этого сказать, так какой от него прок? – И граф Ашен спрыгнул со своего коня.

Аврора походила вокруг того места, где танцевал ворон, затем топнула ногой и крикнула:

– Эй! Есть здесь кто-нибудь?

В ответ – молчание.

– Может быть, утром что-нибудь удастся рассмотреть. Давайте устраиваться на ночевку, – предложил граф Ален. – Я разожгу костер, неподалеку здесь течет ручей – напоим лошадей. Потом поедим сами и немного отдохнем.

Авроре хотелось продолжить путь, смотреть, искать, но куда смотреть, что искать – этого она не знала. Возможно, граф Ален прав – утро вечера мудренее.

– Я соберу хворост для костра, – предложила Аврора. Ее радовала возможность пройтись и немного размять ноги после целого дня езды верхом.

Собирать хворост она привыкла с детства, это ей было совсем не сложно. Между делом кроме хвороста она нашла несколько грибов и решила тоже прихватить их с собой. А набивая грибами карманы позаимствованного у Гретхен платья, она вдруг вспомнила другие грибы – на том памятном ей банкете – и слова, которые сказал ей в тот вечер Филипп.

Я люблю вас. Люблю ваш смех, люблю ваше старание увидеть в каждом человеке что-то хорошее. Люблю вас за вашу смелость и доброту и за то, что вы больше чем кто-либо думаете и заботитесь о других...

Ах, если бы у нее была возможность хоть что-то ему сказать перед тем, как он уехал!

Как только найдется Малефисента, нужно будет написать ему в Ульстед. Или еще лучше – организовать официальный визит на высшем уровне. Проще говоря, она все равно найдет способ увидеться с Филиппом. А встретившись, признается, что любит его. Что она просто боялась.

А теперь будет надеяться.

Когда она последний раз видела Филиппа он разговаривал с ее крестной. Это было в тот момент, когда сама она танцевала с Аленом. Аврора готова была поклясться, что при этом разглядела на лице своей крестной улыбку.

Аврора резко остановилась прямо посреди леса, неожиданно для себя по-новому поняв смысл этой сохранившейся в ее памяти картинки.