Малёк

14.30. Первая тренировка по регби с тренером мистером Лилли (наш учитель рисования). Одетый в длинные штаны, белые носки и теннисные туфли, мистер Лилли, несомненно, отличается от других тренеров, которые ходят в тяжелых башмаках, пронзительно дуют в свисток и рявкают, как псы, отдавая приказы. Мистер Лилли — пацифист, одержимый тем, как бы мы не покалечились. Он не использует свисток и дает сигнал об окончании игры, хлопнув в ладоши. (По его мнению, свистки символизируют давление власти.) Его стратегия — что все должны веселиться и бережно обращаться друг с другом. Так что пока остальные команды на других площадках надрывали кишки, команда «Г» неспешно пробежалась вокруг поля, после чего попила водички и отдохнула в тени деревьев. Потом мы встали в кружочек и стали бережно кидать друг другу мячик. Лилли сказал, что приемами блокировки мы займемся в четверг. В субботу наш первый матч со школой Линкольна, и Лилли уверен, что мы их порвем. После того как мы целый час топтались на поле, как девчонки, он отпустил нас. По пути домой я видел, как тренируется перед выходными сборная старшеклассников: их игроки казались огромными, стремительными и страшными, как сами черти. Я узнал Грега Андерсона и Берта. Толпа мальчишек наблюдала за их тренировкой с глазами, полными восторга и благоговения.

26 апреля, среда

08.00. Учителя с мрачными лицами собрались в зале; кое-кто шептался, другие смотрели на нас пустыми взглядами. Глок шел позади; его профессорская мантия развевалась, словно под порывами ураганного ветра. Видок у него тоже был недобрый. Взойдя на кафедру, он проверил микрофон, постучав по нему пальцем, и приказал нам садиться.

— Сегодня утром мы поднимем школьный флаг лишь на половину высоты. — Он печально посмотрел на потолок, будто заметил, что крыша протекает. — Сегодня мы оплакиваем кончину прекрасного друга и сотрудника этой школы, человека, который посвятил всю жизнь служению идеалам, которые дороги нам всем. Учитель, друг, хозяин и слуга. Сегодня мы оплакиваем смерть Джона Райли Криспо. Опустим же все головы и произнесем молитву.

Я не молился.

Меньше месяца назад я сидел рядом с Криспо на его веранде, глядя на звезды и слушая его рассказы о войне. Я вспомнил, как он пришел к нам на репетицию на прошлой неделе, каким дряхлым и хрупким он показался мне тогда. Его чудесное старое лицо стояло у меня перед глазами как живое. Как мне было жаль, что я не могу поговорить с ним снова — хотя бы чтоб попрощаться. Но было слишком поздно: Криспо ушел навсегда.

Молитва закончилась, и мы вышли из зала. У большинства был грустный вид, когда они пошли к своим классам. Я шагнул в серый осенний туман, отчаянно глотая слезы.

27 апреля, четверг

Все еще расстроен из-за Криспо. Гоблин сказал, что он умер в кресле на веранде. Домработница Глория принесла ему чай и не смогла добудиться.

Получил письмо от Русалки.

Дорогой Джонни!

Надеюсь, в день рождения все обошлось и с тобой не сделали ничего ужасного. У меня есть для тебя подарок, который ты сможешь забрать, когда приедешь домой на выходные. Как репетиции? Напиши, какие там у вас новости и сплетни.

У меня в школе дела намного лучше, хотя я бы, конечно, предпочла каникулы вместе с тобой! На следующей неделе мы едем в Эмпангени на турнир по баскетболу. (Никогда там не была, но слышала, что делать там особенно нечего.) В воскресенье видела твоего папу в торговом центре. Он переходил вброд фонтан напротив кафе. Вокруг собралась большая толпа, не знаю, зачем он этим занимался, может, спросишь? Самой интересно.

В общем и целом, любовь моя, страшно по тебе скучаю — почему ты так далеко? Приезжай скорее, лучше прямо сейчас.

Люблю,

Я.

P.S. Не слишком удивляйся, если я приеду на один из ваших матчей.

Я позвонил домой. Ответила мама. Она сказала, что понятия не имеет, с чего это папа решил искупаться в фонтане в торговом центре. Я рассказал ей о Криспо, но по тону понял, что она занята и ее это мало интересует. Сказала, что в субботу они с папой приедут посмотреть на мою первую игру в регби.