Маленькая балерина

Если бы две недели назад кто-нибудь сказал Каре о том, что будет с ней происходить, она рассмеялась бы ему в лицо. Кара искренне считала, что любовь и искусство несовместимы. В жизни должна присутствовать только одна Страсть. Она выбрала балет и с легкостью отказалась от любви. Столько влиятельных высокопоставленных мужчин добивались Кариного расположения. Но она всех и всегда отвергала. И замуж за Базиля согласилась выйти только для того, чтобы ее оставили в покое назойливые поклонники. И вот теперь все ее тщательно продуманные постулаты оказались набором пустых фраз…

Стертого вдруг заинтересовало, каким образом в фонтаны подается вода, и Дюк принялся ему объяснять.

Вера подошла к Каре и взяла ее под руку. По вымощенной мраморной плиткой тропинке они медленно двинулись вверх, к следующей террасе. Растущие вдоль дороги кусты рододендрона источали дивный аромат.

– Слава Богу, сегодня уезжаем, – мечтательно произнесла Вера. – Сил нет никаких, как я соскучилась по дому, по Ежику…

Ежик, двухлетний Верин сын, оставался с отцом в Москве. У Кары к горлу подступил комок, грудь сдавила щемящая тоска. Как же она будет без них? Без Веры? Без Базиля? Без милого Ежика?

– Разве так бывает, что счастье атакует? – тихо спросила Кара. – И нужно от него защищаться?

– Брось! – отрезала Вера. – Через десять минут после того, как поезд отойдет от перрона, ты забудешь о нем. Или ты…

Вера резко остановилась, схватила Кару за плечи и развернула к себе лицом.

– Отвечай! – прошептала она, глядя Каре в глаза. – Ты решила остаться?

Кара молча отвела взгляд.

– Дура! – с чувством воскликнула Вера и тут же осеклась – Стертый стоял рядом. Кто знает, слышал ли он их разговор? По его лицу понять было невозможно.

– Удивительное дело, – криво ухмыльнулся Стертый. – Товарищ, который вот это построил, не поленился прорубить в скале тоннель, чтобы вода прямо с гор в его фонтаны лилась.

Внезапно небо затянуло тучами, и стал накрапывать дождик. Не хлесткий и колючий, как на Кариной родине, а ласковый и нежный. Даже какой-то застенчивый. Все посторонние звуки разом исчезли, осталось лишь журчание фонтанов да легкий шелест дождя.

– Пойдемте скорее в дом! – крикнул Дюк, прорвавшись сквозь шум воды.

По поросшей мхом тенистой лестнице они взбежали ко дворцу и оказались на крытой просторной лоджии, откуда открывался великолепный вид на парк. Это была своего рода смотровая площадка.

– Каждый знатный горожанин мечтал построить виллу на вершине холма, – поведал Дюк, опираясь на широкие перила балкона, декорированные каменными чашами с «шарами» самшита. – Считалось, что таким образом Рим оказывался у их ног.

Каменный свод лоджии поддерживали величественные колонны. В глубине светился арочный проем, ведущий во внутренний двор. В нишах по обеим сторонам арки притулились копии античных скульптур. А может быть, и не копии вовсе…

Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Солнце раздвинуло облака и вместе с последними каплями упало на землю. И тут же влажный воздух завибрировал от птичьих голосов.

«Это сон, такой красоты не бывает», – подумала Кара и испугалась собственных мыслей.

Внутренний двор с трех сторон был окружен галереями, а четвертая сторона упиралась в небольшую часовню и странное приземистое сооружение.

– Это фамильный склеп, – пояснил Дюк.

– Ух, ты! – поежилась Кара. – А что там написано?

Над полукруглой, окованной железом, дверью была выбита надпись по-латыни: «Sum quod eris, quod es olim fui».

– «Мы были такими же, как вы сейчас. Вы будете такими же, как мы сейчас», – медленно произнес Дюк.

– Оригинально… – нервно хмыкнул Стертый и потер пятно на шее. – Это напоминание о том, что за всеми нами наблюдают. Ведь мы всего лишь гости в этом мире. Смерть никого не щадит. И надо прожить отведенное нам время честно и благородно, а материальные ценности не заменят ценностей духовных.

– Кто бы говорил про духовные ценности, – фыркнула Вера и демонстративно отошла в сторону. А потом, поджав губы, заявила: – Думаю, нам пора возвращаться в гостиницу. Хватит с нас ваших красот.

– А обед? – испугался Дюк и с мольбой посмотрел на Кару. – Без обеда я не могу вас отпустить.

– Действительно, – засуетился Стертый. – Пообедать надо.

– Лично я сыта! – парировала Вера и, отвернувшись, буркнула себе под нос: – По горло… – Но, осознав, что находится в подавляющем меньшинстве, смирилась.

У высоких резных дверей, которые сами по себе могли стать украшением любого музея, их ожидал пожилой дворецкий в черном фраке и белоснежных перчатках. Он склонил седую голову в почтительном поклоне, Дюк рассеянно улыбнулся ему в ответ.

Ведомые дворецким, они долго петляли по бесконечным коридорам, похожим на лабиринт, и в конце концов оказались в овальном зале.

– Это парадный зал, здесь обычно проводятся банкеты и балы, – хрипло сообщил Дюк.

Он пребывал в странном нервном состоянии, это было видно невооруженным взглядом. Обычно смуглое его лицо побледнело, глаза лихорадочно блестели. Пальцы без устали крутили пуговицы на сорочке. Наконец одна из них не выдержала и с глухим стуком упала на мозаичный пол.