Маленькая гамма

Окончательно придя в сознание, девушка осмотрелась. Комната оказалась ей совершенно незнакома: существо разглядывало окружение как что-то новое, неизведанное. Клосенька принюхалась. Учуяв знакомый запах, девушка, осторожно ступив босыми ножками на пол, поплелась к дубовой двери, как оказалось, незапертой.

Чуть приоткрыв дверь, маленькая гамма увидела мужчину, сидевшего на полу, опёршегося спиной о стену и откинувшего голову назад. Выглядел он весьма измученно. Похоже, он ждал момента, когда существо самостоятельно покинет комнату, ведь как только дверь открылась, Карамур немедленно вскочил на ноги и кинулся к девочке.

Шатен слегка наклонился, чтобы встретиться взглядом с крошечным существом. Клосенька чуть принюхалась, а после слегка приобняла отца. Карамур тяжело вздохнул и приобнял гамму в ответ.

Узнала. Положив голову на хрупкое девичье плечико, он на мгновение прикрыл глаза. Слезы так и норовили скользнуть по бледному прекрасному лицу, но этого не произошло. Лишь негромко вздохнул он отстранился, не сразу отвечая на удивлённый взгляд. Всё же, найдя в себе силы, он заставил себя взглянуть в эти прекрасные глаза. Она узнала его. Теперь она полноценное существо.

Карамур не мог медлить, ведь каждая секунда, проведённая без артефакта, была для маленького существа губительна. Измученный отец взял бледную тоненькую ручку гаммы в свою. Он без лишних слов повёл гамму куда-то вглубь коридора. Ему показалось, что его дочь понимает, что происходит. От этого Фаусту легче не становилось. Наоборот. Его тяготило странное чувство. Он не хотел расставаться с дочерью. Это было единственное существо, к которому тот не охладел после смерти жены.

Пройдя несколько метров, они очутились в чуть освещённом коридоре, который вёл прямиком к лестнице.

– Попрощаешься с братом? – хриплым голосом спросил Фауст. Он не переставал нервно теребить свободной рукой край своего сюртука. Карамуру было впервые по-настоящему жаль своего приёмного сына. Терять самого близкого и любимого человека – больно. Безумно больно. Но его утешала одна мысль – Билл Шнайдер будет рядом с пацанёнком. Он не бросит его, не оставит. И возможно, когда-нибудь найдёт в себе силы, рассказать оному правду о происхождении оного.

Клосенька молча кивнула и освободилась от руки отца. Карамур предпочёл остаться на месте. Его не сильно волновал этот трагический момент. Отвернувшись к зашторенному окну, родитель чуть притворил его, всматриваясь в туманную даль.

Погода сегодня была особенная: тёмные тучи сгустились на огромном сером небе, солнышко пропало надолго, а всё вокруг было в не ком таинственном дыму. Высокие ели смотрелись в этом самом дымке загадочно и даже сказочно. Кроме этих могучих деревьев нельзя было разглядеть абсолютно ничего.

Карамур очнулся от дум лишь тогда, когда услышал всхлипы сына. В этот момент он поспешил к дочери. Клосенька грустным взглядом окинула Гришу. Конечно, ей не хотелось расставаться с тем, с кем девочка провела всё своё детство. Но время пришло. Пора прощаться.

Гаммочка кивнула Фаусту младшему. Тот замер в негодовании и полном расстройстве от происходящего. Ему было тяжело расставаться с сестрёнкой.

Спустя секунды Карамур и Клосенька уже спускались по огромной лестнице в прихожую. Там они застали Шнайдера, который выглядел не менее обеспокоенно. Тёмные глаза его и чёрные блестящие угольки маленького существа встретились. Клосенька решила попрощаться и с ним.

Шнайдер стал для гаммы учителем с самого её появления на свет. Он очень дорожил этим крошечным существом. Можно даже сказать, что гамм практически заменил ей как вечно занятого отца, так и скончавшуюся при родах мать. Гаммы много времени проводили вместе, но Клосенька не смогла полюбить его также как отца.

Гаммочка обнимает Шнайдера на прощание. Оба понимают, что больше никогда не увидятся. И от этого и грустно двоим. Билл будет скучать по этому маленькому вечно грустному существу. Да и не только он. Девочка ещё не раз вспомнит его добрым словом. Это уж точно.

Как только Карамур накинул свой тёплый тёмный пиджак, Клосенька уже закончила прощаться.

– Ну что, со всеми попрощалась? – поинтересовался глава семейства, отпирая дверь. В этот раз он сделал это сам, без помощи Шнайдера, который сейчас от горя и вовсе решил остаться в стороне. Билл совсем расстроился, потому решил уединиться на некоторое время. Примечательно и то, что он никогда этого не делал, когда пришёл в это поместье по просьбе Карамура.

– Да, я буду скучать. Очень, – грустно пролепетала гаммочка. Клосенька была очень расстроена происходящим. Между тем, в её чёрных глазках то и дело плясали огоньки. Таковые были вызваны предвкушением от предстоящих событий. Она чувствовала, что скоро обретёт и свою силу. Получит своё предназначение, как и все остальные существа. Но что-то неизвестное тревожило маленькое создание.