Маленькая гамма

– Никогда не обещай того, с чем ты не справишься, – более твёрдо сказал Карамур, хоть и голос его дрожал. Глава семейства был очень обеспокоен предстоящими событиями. Казалось, этот холодный гамм выглядел сейчас очень уязвимо. Ему было страшно. Возможно даже впервые по-настоящему страшно.

– Я справлюсь, я же сказала, – более тихо добавила Клосенька. Пронзительный взгляд прекрасных девичьих глаз Фауст был просто не в силах больше выносить. Эти глаза. Они так напоминали ему погибшую жену, что Карамур отвернулся. Ему было больно видеть снова эти чёрные прекрасные глазки, но теперь полными слёз. Отец в последний раз повернулся к своему родному существу. Клосенька смотрела на него в одно время и грустно, но в то же время и уверенно. Упертости ей было не занимать. Карамур был очень горд, что эта черта досталась именно его дочери. «Если уж чего она захочет, то обязательно добьётся,» – подумал про себя глава семейства и позволил себе слегка улыбнуться. Фауст потрепал по голове дочь, а после прижал к себе изо всех сил.

С одной стороны, если она умрёт – он попросту не переживёт это. Может сойдёт с ума, может чего ещё похуже начнёт творить. До такого состояния гамм лучше не доводить. Но если Клосенька и выживет, отец никогда её больше не увидит. Ей придётся воспользоваться артефактом, чтобы выжить. Эти мысли загоняли молодого Фауста в ступор. Он не знал решения этой ситуации, не понимал, как оный может повлиять на судьбу своего ребёнка. А может, и не стоит оно того? Карамур не понимал этого.

– Примерно через полтора часа должен случиться первый всплеск радиации в крови Клосеньки. Тебе нужно быть как можно дальше, это может отразиться и на твоём состоянии, – Амадей, чуть осмелев уже занял другой стул, который находился напротив сидящего Карамура. Если вдруг недовольный отец решит открутить ему язык, то его остановит лежащая посередине кроватки Клосенька. По крайней мере, он на это надеялся.

– Я со всем справлюсь, не переживай, – это были слова его дочери. Нет, слова его горячо любимой жены перед началом родов. Карамур в бессилии опустил голову. Он никогда бы не поверил, если бы ему сказали, что гаммы способны на такие нежности. Никогда. Но теперь тот прекрасно осознал, что хоть они существа и не люди, а самые настоящие нелюди, если можно так выразиться, гаммы способны испытывать огромный спектр эмоций. И это так сильно раздражало главу семейства, что тот сжал кулаки до побеления костяшек.

– Хорошо, моя маленькая, я буду ждать тебя за дверью, – не беря во внимания недовольное ворчание Амадея, Фауст сказал это, чтобы хоть немного приободрить девочку. Конечно, вмешиваться в процесс перерождения это безумно опасно. И неизвестно даже, что сможет привести к смерти гаммочки: неудачный или прерванный процесс.

Клосенька злобно взглянула на отца, отчего тот даже на секунду замешкался:

– Нет, ты не можешь сидеть рядом, ты должен быть как можно дальше, – эти слова немного рассмешили Карамура, что можно было видеть по его чёрным блестящим глазам. Глава семейства лишь погладил пушистую голову ребёнка и бросил что-то вроде: «Хорошо, так и сделаю».

Когда же Фауст решил покинуть комнату, ибо находиться в ней было просто на просто невыносимо, Клосенька пискнула ему в след:

– Погуляй с Гришей вместо меня, – сердце Карамура дрогнуло, а сознание заполонили жуткие и тревожные мысли. Он так не хотел им верить, но осознание надвигающейся беды стремительно влезало в его прекрасную голову. Фауст не хотел принимать тот факт, что ему придётся существовать с сыном до самой его кончины. Без неё. Без Клосеньки.

Отец быстро ретировался из комнаты. Глаза его не выражали ничего кроме боли. Нет, он не пойдёт к сыну. Точно не сейчас.

Амадей обеспокоенно взглянул в сторону уходящего главы семейства и теперь обратил внимание на девочку, которая вопросительно хлопала глазками. Молодой доктор попытался натянуть улыбку, как он делал раньше это с молодыми пациентами, но Клосенька лишь осуждающе посмотрела на него. «Попался, значит,» – усмехнулся про себя Амадей, на что девушка посмотрела больше недоверчиво, нежели с тем ранним осуждением.

– Ты точно уверена, что не хочешь попрощаться с остальными? – доктор сразу же осёкся от сказанного, он как-то позабыл, что общается с ребёнком, а не со взрослым сильным духом человеком. Клосенька не подходила не под один не под другой тип. Гаммы совсем другие. Они воспринимают всё так, как считают нужным и никакие убеждения других не заставят оных поменять свою точку зрения.

– Ещё ведь будет время попрощаться. Папа расстроился из-за того, что после перерождения я куда-то исчезну, да? – задала вопрос девочка, поудобнее устраиваясь на кровати. Такое внезапное любопытство слегка смутило юного доктора, но он понимал, что просто так уйти от вопроса не получится. Немного подумав и собравшись с мыслями, Амадей ответил: