Маленькая хозяйка замка Шгрив

Казалось, даже воздух содрогнулся, когда над распадком грянул громкий смех. Двое мужчин хохотали от души, вытирая слезы и не обращая внимания на предостережения сопровождающих о том, что в низине, находясь у подножия коварной горы, не стоит шуметь. Один даже упал спиной на снег, заходясь в безудержном веселье.

— Хотел бы я посмотреть на это! — еле смог выговорить Гарольд, утирая слезы.

— Это еще не самое страшное! Он из всей этой кучи обломков достал один, с изображением какой-то каракатицы, назвал ее «бабочкой от ангела» и отнес в кабинет! Подозреваю, что даже спрятал в сейф, как самую большую ценность!

Стоящие неподалеку теггирцы прятали улыбки за полумасками, закрывающими нижнюю часть лица, окружив плотным кольцом двух магов-стихийников, привезенных с собой из замка Гинтор. Опустошив весь свой магический потенциал при растопке огромного участка утрамбованного снега после сошедшей лавины, те сейчас сидели понурые и изможденные, не принимая участия в общем веселье, и молили своих богов, чтобы их труд не остался без награды. Под «наградой» подразумевалось сохранение им жизни.

— Где он там бабочку увидел? Я его «панцирь» вдоль и поперек просмотрел — не было там ничего и близко похожего!

— Я ему тоже об этом сказал, но разве его переубедишь? Когда лекарь пришел со здоровенными садовыми ножницами в одной руке и молотком в другой, надо было видеть глаза нашего герцога! Паника и отчаяние! Честное слово, первый раз видел Дункана таким! Помня о твоей просьбе, я посоветовал Калену аккуратней быть с теми местами, где письмена уже поддались расшифровке. Наш «больной», видимо, тоже проникся трудами своей жены и безапелляционно заявил: «Колоть не дам — режь». Свонсон какое-то время ходил вокруг, примерялся — откуда начать и решительно чикнул кусок тверди с наружной стороны бедра. До-олго резал, кряхтел, пыхтел и приговаривал: «Какой, однако, крепкий гипс получился!», а тот ему ехидно так: «Твоих рук дело! И только не говори мне, что это твой первый эксперимент». Эррол орет-торопит, ногой подрыгивает в нетерпении, а у взмокшего лекаря инструмент в руках дрожит. Юлия всполошилась, а то, как порежут ненароком не то, что надо. Она как крикнет: «Лежи смирно!» — подпрыгнули все! Даже наш герой умудрился лежа, практически обездвиженный, это сделать, — и Бреун снова зашелся хохотом.

Харук вдруг перестал смеяться и, глядя в сторону, с обманчивым безразличием спросил:

— А как там герцогиня?

Ирвин оборвал веселье на полувсхлипе и внимательно посмотрел на графа. Светлые брови сошлись на переносице.

— Друг, не надо… Пока все не зашло слишком далеко, остановись. Мне одной безнадежно влюбленной хватает… — хлопнув себя руками по коленкам, он нарочито бодро продолжил, — А что мы сидим? Сундук твой выкопали, бумаги на месте, транспорт ждет, ребята готовы. Вперед! Пока не отморозили себе… чего-нибудь, — и кивнул двум здоровякам, стоящим неподалеку.

Мужики с удивительной для их комплекции резвостью подскочили с места. И, подцепив сундук шестом за ручки, чуть ли не бегом потащили его наверх, на дорогу, где их ждала карета и оставшаяся охрана.

— Аника, она старая уже, молока не дает, видит плохо, — в очередной раз пытался поговорить с племянницей хромой истопник. — Заведешь себе другую… зверушку.

Девчонка, зажав уши ладошками, только мотала головой и глотала слезы.

Файка стояла, спрятавшись за хозяйку, пугливо посматривая из-за нее на сидящего перед ними большого «злого дядю». Губы козы машинально поймали подол укороченного теплого кафтанчика малышки и стали медленно мусолить материю.

— От нее одни неприятности! — продолжал Фил, пытаясь достучаться до девчушки. — Я устал получать жалобы от поварихи, прачек и… конюха! За что она его боднула?

— А зачем он на нее вилами замахнулся? — сквозь рыдания разобрал тот.

— А зачем она пожевала упряжь?

— А не надо было бросать, где попало! — всхлипнула Аника и, вырвав свою одежду из пасти любимицы, выбежала из домика, крикнув в отчаянии напоследок: «Она хорошая!»

Фая осталась один на один с мужчиной, который лишь устало вздохнул и протянул к ней руку. Ошеломленная тем, что ее лишили такой надежной преграды, как спина хозяйки, рогатая выпучила глаза и, коротко «мекнув», припустила следом за ребенком.

Когда мимо Патерсона, стоящего у колодца, пронеслась плачущая девочка, а потом ее коза, мальчишка, бросив ведра, побежал следом. Нашел он их в саду, у дальней башенки с их тайным убежищем. Аника продиралась сквозь густой кустарник к потайной дверце. Ее питомица не отставала. Поваренок нырнул за ними и, закрыв за собой проход, обернулся к зареванной малышке.

— Что случилось?

— Они хотят Файку… Люси-прачка так и сказала: «Хочу горжетку из козы-ы-ы…», — слезы с новой силой хлынули из глаз подруги.

Пат обнял Анику и погладил ее по спине, успокаивая.