Маленькая книжка о большой памяти

«Мать я воспринимал так: до того, как я ее начал узнавать — «это хорошо». Нет формы, нет лица, есть что-то, что нагибается и от чего будет хорошо... Это приятно ... Я видел мать так, как если бы вы смотрели через камеру фотографического аппарата ... Сначала вы ничего не различаете — только круглое облачко — пятно.., потом появляется лицо.., потом черты лица приобретают резкость. Мать берет меня ... Я не замечаю рук матери, было ощущение, что после появления пятна что-то такое произойдет со мной. Меня берут на руки... Вот я замечаю руки... Появилось чувство приятного и неприятного ... Очевидно, когда подтирали — это делали грубовато, было неприятно ... или когда брали из кроватки ... В особенности по вечерам ... Я лежу — это «так» ... Сейчас будет «так» ... Я пугаюсь, я плачу, от плача начинаю еще больше плакать... Уже потом я стал понимать, что после «так» наступает шум.., а потом тишина. Сейчас я почувствовал маятник...».

«Мать я вижу ярко и ясно, — это облачко, потом приятное, потом лицо, потом движение... Отца я узнавал по голосу... Мать меня укачивала с одной стороны кровати, а отец, укачивая, заслонял свет с другой стороны. Наверно, он подходил ко мне — мне темно, потому что он подходил со стороны света...».

«... Вот это, наверное, была прививка оспы... Я помню массу тумана, цветов, знаю, что это был шум.., наверное, разговор или что-то в этом роде... Но боли я не чувствую... Я вижу себя в кровати матери сначала головой к степе, потом головой к двери. Шум своего голоса я узнаю, я знаю, что после этого будет шум, наверное, мой плач... Со мной возятся — после этого шум, туманность, после этого должно быть «то-то» и «то-то»...».

«... Для меня это не было впечатлением мокрой кроватки. Я не знал, хорошо это или плохо... Помню, как становится мокро в кроватке. Сначала ощущение приятное, теплоты, потом наступает чувство холода... Что-то неприятное, жжет, и я начинаю плакать... Меня не наказывали... Я помню один момент: я спал с матерью, но я уже умел слезать с кровати... Помню — мне мать показывала пятно в кровати ... Я слышу ее голос... Сам я, наверное, умел только лепетать...».

«... А вот еще ... что-то неприятное — холодно ... — ощущение пятна — такое, как когда сажают на горшочек около двери и печки... Я плачу, мне кажется, что когда меня сажают на горшочек насильно, у меня пропадает желание им пользоваться. Я его боялся ... Он внутри белый, снаружи зеленоватый, в середине его на эмалевой облицовке большое черное пятно ... Я думал, что это пятно как таракан на стене. Я думал, что это «а жук». (Опыт 16/IX 1934 г.)