Маленькая консьержка большого дома

— Слушайте — Вера призывно подняла руку. — Пока у нас есть время, могу погадать по руке на будущее. Что будет через много лет.

— О, Ахметова, да ты никак Кассандрой Приамовной заделалась. — съехидничал Юрка Семёнов, главный балагур класса

— Семёнов, с каких это пор ты стал древних греков читать — притворно удивилась его соседка по парте Натка. Они терпеть не могли другу друга и часто цапались.

— С тех самых как у тебя мозги отсохли — парировал Юрка и тут же схлопотал учебником по макушке.

— Ребята, я серьёзно! Интересно будет, не пожалеете — взмолилась Вера

— А на фига мне будущее через много лет? Этого никто знать не может. Ты мне скажи, что я по городской контрольной получу. Меня это интересует — отозвался с задней парты Саня Пермитин, сидевший в девятом второй год.

— Да тут и гадать не надо. Поставят трояк с минусом, чтоб не возиться с тобой. — рассмеялась Динка.

— Я бы послушала, но тет-а-тет — отклинулась Натка.

— Чего это? — воскликнул Юрка — мы тоже хочем знать, что с тобой будет. Или боишься, что будешь семечками на базаре торговать? — и снова схлопотал учебником

Договорились, что желающие пройти сеанс гадания будут выходить с Верой в подсобку. Первым отправился как он сказал: «Вызывать гадальный огонь на себя» Семёнов. Вернулся он быстро.

— Ну, что? Как оно? — вокруг добровольца собралась любопытствующая группа.

— Всё ништяк — махнул рукой Юрка — пойду в армию, потом в институт. Буду руководить автобазой. Трое детей. Она даже мою машину видела.

— Ни фига, машину купишь? — восхитился Мишка Косинов, обожавший копаться с отцом в старом «Жигулёнке».

— Прикинь, немецкая.

— Да бери лучше «Волгу», она ж круче любой немецкой.

— Посмотрим — Юрка довольный собой, развалился на стуле. — гадает Верунчик вполне себе ничего. Рекомендую.

Он, на правах первопроходца, сформировал очередь. И понеслось…

Вера говорила немного, но то, что знала описывала ярко, иногда добавляя красочные детали от себя. Тем, кто её сведениям впоследствии уехал на ПМЖ в «недружественные капиталистические страны», она говорила, что они поедут работать за границу, обходила острые углы, сглаживала неприятное. Рассказывать о перепетиях обычных судеб было не очень интересно. В основном, одно и тоже. Школа, институты, замужества, женитьбы, дети, разводы. Вера ждала тех двоих, которым она собиралась передать судьбоносные знания о будущем. Так и предвкушала их удивление и благодарность.

Появился Топоров. Невысокий, сухой, подтянутый. Из тех, кто всю жизнь — турист. Не величественный Рим или изящный Париж. Не Третьяковка и музей Дали. Горные реки, труднопроходимые тропы, палатки, костры, «Завтрак туриста». Как-то в споре Димка заявил, что любителям поболтать о высоком искусстве не выжить в лесу, да в любом незнакомом месте. А вот он и его друзья из «Клуба скалолазания» и выставку при желании посмотрят, и от голода в горах не помрут. Вера со смехом ответила ему, что и она не подомрёт на природе, потому, что никогда не сунется в глухой лес или дальние горы. На что Топоров пожал плечами и снисходительно бросил: «Ну и зря», встал и ушел. Любил, чтобы последнее слово оставалось за ним.

Димка прислонился к стене, сложил руки на груди и насмешливо взглянул на Веру.

— Слушаю внимательно!

— А вот можно без сарказма?

— Какой сарказм? Здесь даже иронией не пахнет. Ладно, говори. Время идет.

— Понимаешь, Дим… Как сказать-то? В общем…Ты должен поверить мне…

— Не тяни резину.

— Короче… — Вера проклинала свой заплетающийся язык. — Когда тебе будет за тридцать, ты сорвешься со скалы и… погибнешь. Я тебе это сообщаю, чтобы ты отнесся со всей ответственностью и…

— И перестал лазить по горам! — Димка прикусил нижнюю губу — я так понимаю моя мама просила тебя ко мне подкатить с этой сказочкой? Она давно уже… Не будет этого.

— Да при чем тут твоя мама! Это я сама.

— Я даже не спрашиваю откуда ты это узнала — покусывая зло изогнутые губы, Димка шагнул к Вере — Но понимаешь, информации слишком мало. Назови час, ладно не час. Хотя бы день или год.

— Этого я не знаю — растерялась Вера.

— То есть ты взялась предсказывать будущее так, в общем, ничего конкретного.

— Куда еще конкретней? Я тебе прямым текстом сообщаю, что ты погибнешь после тридцати лет. Разобьешься насмерть.

— Ахметова, ну что ж ты такая… В горы я ходил, хожу и буду ходить. У меня первый взрослый. Я не разобьюсь. Это исключено.

— Димочка, — предсказательницу начал раздражать его высокомерный тон — несчастный случай может накрыть любого. Ногу не туда поставил, пальцы соскользнули, трос оборвался.

— Ой, не гони! Я ж говорю, назови точную дату. Тогда я смогу подготовиться.

— Да не знаю я! — зло выкрикнула Вера и отвернулась.

— Вот и молчи, раз не знаешь. — Димка развернулся и ушёл в класс.

— Дуррак упрямый! Фома неверующий! — сердито бормотала Вера — я ему жизнь пытаюсь спасти, а он…

— Вера! — перед ней стояла Ника. — успокойся. Это Топоров так тебя рассердил?

— Да дурак твой Топоров. Ладно. — Вера не чувствовала прежнего воодушевления, но задуманное нужно было закончить. — давай с тобой разбираться.