Маленькая красная кнопка (СИ)

«Вот оно!» — орёт внутренний голос, но обдумать мысль я не успеваю: въезжаем на территорию склада.

Ворота массивные, добротные, открыты нараспашку, приветливо и гостеприимно, но оказаться по ту сторону не слишком приятно. Территория небольшая, бетонный забор с колючей проволокой под напряжением, покосившаяся будка охраны без признаков жизни внутри, сам склад выглядит заброшенным, с грязными окнами, разбитыми в нескольких местах, с потрескавшейся от времени красной кирпичной кладкой, повсюду царствует запущение, сквозь разбитый фурами асфальт пробивается растительность, валяется мусор, почерневшие деревянные паллеты, обломки бетонных колец с уродливо торчащими арматурами, колесо от трактора и огромный металлический контейнер. И это только то, что выхватил глаз, пока мы подъезжали к самому строению, припарковавшись рядом с машиной Тимура.

При нашем приближении он начал выходить из машины, Ибрагим повернулся, подмигнул мне весело и вылез с широкой улыбкой.

— С подарочком вышел конфуз! — объявил торжественно. — Но, не огорчайся, мой друг, один я доставил в целости и сохранности, — вновь развернулся, хитро посмотрев на меня через лобовое стекло, а когда опять повернулся к Тимуру, тот с чувством врезал ему кулаком в челюсть.

Я дёрнулась от неожиданности и отвела взгляд, не желая видеть его перекошенное злостью лицо. Ибрагим же ничуть не расстроился, поднялся, отряхнулся и потер ушибленное место рукой.

— Вообще, я рассчитывал на «спасибо», похвалу и дружеское, но крепкое объятие, — сказал глумливо, а Тимур начал закипать.

Смотреть на мордобой не было никакого желания, я подхватила сумку, лежащую в ногах, вышла и подошла к ним.

— Нахера ты её сюда притащил, дебил?! — заорал Соболев, а я поморщилась, вновь почувствовав себя невидимкой рядом с ним. Как будто опять стою по левую руку и перевожу.

— Если б не он, я бы сейчас тут не стояла, — сказала сквозь зубы.

— Ясен хер! — ответил возмущённо, переведя на меня взгляд.

— Соображай… — пропел Ибрагим.

— Что случилось? — слегка выдохнул Соболев, но тут заметил сумку и опять начал беситься: — Какого хера ты с вещами?!

Я открыла рот, чтобы заорать в ответ, но Ибрагим обнял меня за плечо, сбив настрой, и сказал ласково:

— Не утруждайся, душа моя, я поясню.

Коротко изложил суть дела, Тимур поморщился и бросил сухо:

— Садись в мою машину и жди.

— Как скажете, Тимур Александрович, — широко улыбнулась в ответ и осталась стоять на месте.

Стиснул челюсти, прикрыл глаза, выдохнул. Пришёл в себя и сказал уже спокойным, ровным голосом:

— Диана, пожалуйста, сядь в машину. Мы поговорим и я отвезу тебя к сыну.

— О, ты можешь говорить открыто, друг! — вновь заулыбался Ибрагим. — Я успел ввести нашу красавицу в курс дела. Славно поболтали, почти дошло до горячего секса на кухонном столе её матушки, но припёрся какой-то пидр и всё испортил.

— Падла, — хохотнул в ответ Тимур, сжал кулак, а я рявкнула:

— Хватит!

— Ты права, — кивнул согласно, — садись, мы уезжаем прямо сейчас.

— Не оставляйте меня одного! — скуксился Ибрагим. — Мне грустно и одиноко. Не жмотничай, Тимурчик, Дианы хватит на нас обоих, проверено.

Неприятно, но факт.

— Пока ты будешь брать разгон, Соболев оттрахает меня до потери пульса и тройничка не выйдет, — расстраиваюсь притворно, скорчив скорбную мину.

— Начнём пораньше, — ухмыляется в ответ, но в глазах столько ярости, что я почти успела пожалеть о своих словах.

Тимур дернул меня за руку и потащил к машине, практически затолкав на переднее сиденье, и с силой захлопнув дверь. Пошёл к Ибрагиму и проорал, тыкнув в него пальцем:

— Ещё раз позволишь себе нечто подобное, я тебя закопаю, ты понял?

Ибрагим ответил с пренебрежительной ухмылкой, слов я не разобрала, в машине слишком хорошая шумоизоляция, но Тимур взбесился и быстро пошёл к водительскому месту. Сел и так шваркнул дверью, что у меня заложило уши.

Сдал назад, развернулся и рванул с места, а едва мы выехали через ворота, резко изменился в лице. Ни злости, ни раздражения, только слегка хмурится, скорее тревожно, чем из-за слепой ярости.

— Пристегнись, пожалуйста, — сказал вполне по-человечески. — И больше никогда его не провоцируй, идёт? У мужика в голове такая мешанина, что он может выкинуть что угодно. Догадываться, что это будет, я не хочу.

— Ты не злишься? — уточнила на всякий случай, а он хмыкнул:

— Я в бешенстве. И по морде ему врезал с большим удовольствием. Но всё это не касается тебя. Я не за этим два года подглядывал в замочную скважину, чтобы этот гандон одним нелепым разговором вывел тебя на передовую, трогательно придерживая под локоток.

— Понятно, — усмехнулась, пристегнувшись. — Не суй свой нос, женщина.

— Над твоим восприятием моих слов придётся поработать… — вздохнул, выезжая на трассу.

— А ты что, имел ввиду что-то другое? — я горько усмехнулась и покачала головой. — Впрочем, не важно.

— Это ещё что значит? — напрягся, вновь повернув голову.

— Смотри на дорогу, — поморщилась в ответ.

Он отвернулся и выровнял автомобиль, сказав хмуро:

— Поясни.