Маленькая красная кнопка (СИ)

— Ну, если бы просил, я бы подумала, — фыркнула презрительно, — но ты умеешь только командовать. Знаешь, куда можешь засунуть себе свои приказы? Стимуляция простаты и всё такое, тебе может даже понравиться.

— Жёсткий тайминг вынуждает меня пропустить интригующее замечание мимо ушей.

— И тот охранник в аэропорту… я несла такую чушь, он был непреклонен, но едва я заговорила о камерах — тут же отпустил Кирина.

— Даже если на них и засветился тот, кто дал ему в морду — записей давно нет. И не было уже тогда, когда мы с Ибрагимчиком прилетели.

— Записей нет, но охранник-то есть, — пожимаю плечами, а он морщится:

— Проверяли. Чист.

— Пименов тоже был чист, — настаиваю на своём. — И ещё… он был в аэропорту, когда мы прилетели, так?

— Ты говорила, я не видел.

— Ты вообще по сторонам смотришь? — бубню недовольно.

— В тот период я не видел ничего, кроме твоей упругой задницы, — ухмыляется, а я закатываю глаза.

— В общем, был. На следующий день прилетел Кирин, так?

— К чему ты клонишь?

— Да к тому, что охрана работает сутками. Что он там вообще делал? В комнате охраны, не на посту даже.

— Во-первых, хер их разбери, как они там работают. Другая страна, другие правила. Во-вторых, он мог остаться потому что задержал. В-третьих, охранник чист, мы проверили. И, поверь, он бы не соврал.

— Вы… ты… — слова застряли в горле, а Тимур поморщился:

— Не важно. Закрыли тему.

Мы почти подъехали к дому, я понимала, что подобного разговора уже не повторится, и начала сбивчиво тараторить:

— А если его не подкупили, как Пименова, а шантажировали? Если угрожали его семье? Ты с Кириным вообще разговаривал? Что там произошло? Тимур?

— Тема закрыта, Диана, — отрезал сухо, — у меня есть семь минут. Всего семь, не порть их, прошу.

— Хорошо, — ответила тихо.

«Сама разберусь» — подумала зло.

12

— Вряд ли мама это одобрит, — слышу приглушённый голос Тимура из кухни и заранее готовлюсь раздать люлей, — но она ещё спит, так что… — осторожно выглядываю из-за угла чтобы оценить размер взбучки и тут же сдуваюсь, видя, как один здоровый дурак помогает маленькому дуралею забраться в самую большую кастрюлю. Вручает ему деревянную лопатку, водружает на голову пластиковую миску и объявляет: — Теперь ты капитан!

Сын усердно машет «веслом», Соболев садится на пол и начинает катать его вокруг себя, Ромка роняет свою «треуголку», плюхается на пятую точку на первом же повороте и ржёт, как конь, а я медленно отступаю, давясь слезами.

Поднимаюсь обратно в спальню, умываюсь ледяной водой, прихожу в чувство и спускаюсь вниз. На кухне порядок, теперь они сидят на полу в гостиной и собирают пирамидку под присмотром мамы, явно готовясь к моему появлению.

— Всё, мужик, я пошёл, — вздыхает Соболев и режет по живому: — До вечера.

Сердце в комок, волю в кулак. Дожидаюсь, когда он уедет и говорю маме:

— Мне нужно по делам. Справишься?

— С поваром, няней и уборщицей? Даже не знаю, дорогая, — говорит без тени сарказма, но я пропитываюсь им насквозь.

Целую сына и растворяюсь в эфире, пока мама его отвлекает.

К своему бывшему месту работы я подходила со стучащим в горле сердцем. Если столкнусь с Тимуром, он точно посадит меня под замок, чтобы не путалась под ногами, но плыть по течению бесполезным трухлявым бревном уже порядком надоело. К тому же, все его попытки разобраться ни к чему не привели, если, конечно, он не развешивает мне на уши лапшу. Кстати, тоже вариант…

В само здание я заходить, разумеется, не стала. Время было обеденное, а подруга, с которой мы не общались два года, человек привычки. Зашла в небольшой сквер поблизости и увидела её сидящей в одиночестве на одной из лавок. Засомневалась в своём решении, в душе всколыхнулась старая обида, но желание разобраться пересилило.

«Не виноватая я, он сам пришёл!» — примерно так звучало её объяснение. Жаркая Турция, бессмысленная командировка, горячий Соболев. Кто откажется? Любая порядочная женщина.

— Подруги так не поступают, Тань, — выдавила с дрожью в голосе, тогда, два года назад.

— Я подумала… чёрт, Дин, до смешного! Я подумала, что смогу его соблазнить, увлечь и кинуть, как он кинул тебя!

— Что за бред? — морщусь в ответ. — Говори правду или проваливай.

— Он прижал меня к стене и поцеловал. И я забыла обо всём, в том числе о тебе. О гордости забыла, о дружбе, о времени. Прости.

— Ага. И прощай, — скривилась и захлопнула перед её носом дверь в свою жизнь.

И дело даже не в порядочности. Плевать на неё, уж кому-кому, но только не мне осуждать других. Дело во лжи, в нелепой попытке оправдаться, в старательно выдуманной сказке, уже не первой.

Сажусь рядом с ней и облокачиваюсь спиной на лавку, закинув локти на спинку.

— Идиотская чёлка, ты похожа на продавщицу в магазине в девяностых, — говорит Таня не поворачивая головы.

— Врёшь, — хмыкаю в ответ.

— Как обычно, — поджимает губы и медленно моргает, прогоняя слёзы. — Тебе чертовски идёт. Дерзкая и решительная, как будто собираешься устроиться на работу к двум бывшим любовникам.

В сердце как будто впиваются ногтями, сжимая. За повседневными заботами не было времени подумать, не было времени осознать, но…