Маленькая лгунья для большого полковника

Пока спала Джекки, я зашивала его одежду, пришивала пуговицы и колола пальцы, но училась это делать правильно. Я гладила его футболки и рубашки, я научилась готовить невероятное количество вкусных блюд и выучила много слов из языка глухонемых…Мне хотелось, чтобы так продолжалось вечно. По утрам я просыпалась и трогала кончиками пальцев чуть припухшие губы. Керук оказался ненасытным, совершенно непредсказуемо сумасшедшим. Он мучал меня с остервенением и таким диким голодом, что мне иногда казалось, я могу умереть под ним от адского удовольствия. У меня болели все мышцы, подгибались колени и кружилась голова. А мне хотелось еще и много, всего его. Впитать в себя, раствориться в нем целиком и полностью.

Но ведь все имеет конец. Особенно счастье. Оно всегда скоротечно и мимолетно.

Тем утром Дамиан уехал в Сан-Антонио по делам вместе с Бобби. А я занималась домом, пытаясь отвлечься. Конечно, он писал мне смски…иногда писал такие, что мне хотелось окунуться в холодную воду, чтобы остыть от едкого желания ощутить его немедленно в себе, ощутить на своем теле его пальцы, его губы. И как же мало всего лишь переписываться, словно капля в огромный океан жажды по нему.

Целый день я тогда провела у Грейс, а когда приехала домой… там были они — судебные приставы. Оказывается, Джон заложил часть своего дома и взял в банке кредит, выплаты по которому просрочены уже очень давно. Он так же подделал документы…ведь его попечителем на случай невыплаты долга был сам Дамиан.

Глава 20

Я смотрела на эти страшные бумаги и понимала, что известие об этих долгах сведет Дамиана с ума. Он не мог подписать бумаги о том, что он согласен заложить дом.

— И…какие крайние сроки выплат?

— Их нет. У вас осталась неделя. Вы можете начинать выносить вещи и готовиться к переезду. Ваш дом будет продан за долги.

— Неделя? — ужаснулась я.

— Да, мэм, неделя. Вот здесь чек, вы можете оплатить по счетам до пятницы, не позднее следующего понедельника точно, и отправить нам факсом квитанцию или по мейлу. Вот там адрес и реквизиты.

— Но…это же огромная сумма. Как…дайте нам хотя бы время, полгода или…

— Какое время, мэм? Мы и так вас еле нашли. У нас был указан другой адрес, и несколько лет письма приходили туда. Никакого времени у вас больше нет. Был суд, на который вы не явились, и постановление суда уже вынесено.

Холодные, отчужденные лица. Им совершенно плевать на нас и на то, что нам больше негде будет жить. Они похожи на мерзких и равнодушных роботов.

— Советую начинать сборы…

Отчеканил один из мужчин и развернулся, чтобы уйти, а я, тяжело дыша, смотрела на бумаги и, как будто скованная льдом, шла обратно в комнату… Это сведет его с ума окончательно, это просто доконает Керука, особенно после того, как сюда являлись бандиты и тоже требовали денег. Я знаю, насколько дорог ему этот дом. Бобби рассказывал мне и Грейс…после всего, что произошло с Дамианом в юности, что произошло с его родителями и какими кровью и потом достались деньги на строительство этого дома.

Когда-то я не понимала значения этих слов. Когда-то наличие денег, их немереное количество были для меня само собой разумеющимся. Отец никогда и ни в чем мне не отказывал, и я понятия не имела, каким образом он нажил такое состояние и…

Я подскочила на стуле, роняя бумаги. Перед глазами залитое кровью лицо отца, а в ушах стоит его хриплый и прерывающийся голос. Так отчетливо, так невероятно ярко, как будто я прямо сейчас нахожусь в той машине и схожу с ума от отчаяния и горя, от адской боли и понимания, что папочка уходит…уходит от меня навсегда, и это его последние слова мне.

«— Беги…котенок. Бегииии. Он найдет и убьет тебя.

— Кто? Папа, кто найдет? Нет! Я тебя не оставлю. Я…я освобожу тебя, мы выберемся и… — она отрицательно качает головой. Ей уже удалось освободиться от ремня. Она уцелела. Он это видел, и сердце, сдавленное проскочившей в окно огромной веткой, пробившей ему грудную клетку, дернулось в радостном облегчении. Самое главное — это его маленькая Кейти. Его котенок. Ради нее все. Ради нее он жил. Ради нее работал. Ради нее создал целую империю Грантов.

— Беги…беги так далеко, как только сможешь. Третья ячейка…Канзас… третья ячейка, код…, — и он понимает, что это не пот течет по его лицу и подбородку. Слова клокочут в горле, мешая говорить, — Кей. ти… я…люб…лю… тебя.