Маленькая песчинка, которой ничего не нужно

– Родные, любимые мне люди жалеют меня, – снова начал он, но с каким-то новым оживлением, – а я мысленно жалею их. Как представлю, что им будет больно видеть мое окаменелое, мертвое тело, так аж ком в горле появляется. И хочется плакать за них. И я плакал раньше…

Мой друг прервал свое рассуждение так резко, что его тело несколько наклонилось вперед, точно мысль, решившая немедленно остановиться, по инерции толкнула его вперед. Немного переменив положение тела, он несколько нахмурился и продолжил говорить:

– Но ведь я не могу умереть, просто так взять и бесследно пропасть. Если бы это было так, то та жизнь, которой мы с тобой жили и живем, была бы просто глупа и бессмысленна; она бы казалась только чьей-то злой насмешкой, издевательством над нами, но никак не благом и самым бесценным счастьем. А этого не может быть. Я чувствую Высший Закон, который находится одновременно во мне и, вместе с этим, везде вокруг меня, пронизывает все мое существо и все окружающее меня. Я чувствую его, осознаю его правильность. Все это необъяснимо, мой друг, все это неосязаемо и не поддается рассуждению, но, с другой стороны, я вижу его разумность. Все это стоит намного выше нашего сознания. Это истина, достигшая последнего своего предела, которую я могу только созерцать, но не понимать ее сущность. Она запечатлелась в моем сердце. Я верю в нее, и потому чувствую ее разумность.

– Надеюсь моя смерть откроет родным глаза так, как осознание ее скорого прихода открыла мне их однажды. Надеюсь они придут к пониманию самого важного в их жизни раньше, чем смерть настигнет их. Ведь самое страшное в жизни не умереть, а прожить жизнь так и не осознав себя живущим существом. Именно вечно спящее разумение в людях, которое так просит веры в него, и есть, по моему мнению, бессмысленная жизнь.

После этих слов мой товарищ глубоко вздохнул, опустив глаза, и на некоторое время погрузился в свои думы. Но потом он резко поднял взор на меня. Его глаза блестели от какой-то непонятной мне радости. Он заговорил:

– Когда тебе будет особенно трудно в жизни, все будет казаться бессмысленным и глупым, вспоминай меня и мои слова: смотри на небо и думай о том, что в тебе есть нечто большее, чем пространство всей Вселенной. Когда я смотрю на небо, на звезды, все мои суждения, желания, мечтания, проблемы и несчастья кажутся такими пустыми, а жизнь моя такой маленькой и незначительной, что не стоит даже о ней думать и беспокоиться; на душе становится сразу легче. Все, что ранее терзало меня, на что я тратил свои мысли, чувства, силы и время, теперь кажется мне неважным. Но я не жалею о потраченном, а только благодарю, потому что не было бы моих ошибок и неправильных поступков, не было бы и того что со мной случилось, не было бы меня настоящего, с моими мыслями. Приближение смерти указало мне все это. Если бы я и дальше смотрел на себя и на свою жизнь с особой внимательностью, если бы я и дальше ценил бы себя и свою жизнь больше всего на свете, я бы никогда не увидел того, что находится вне меня и моей жизни, – я бы не увидел чтó действительно важно, чтó важнее меня и моей маленькой и жалкой жизни. И с каждым днем смерть только бы больше пугала меня, медленно убивая мое тело и отравляя душу кажущейся несправедливостью.

– Только когда я смирился с тем, что я маленькая песчинка в этом мире, только я признал себя самой маленькой козявкой, намного меньшей, чем той, что известна науке, только тогда мне открылась новая, давно дремавшая во мне истина, ждавшая своего часа. Она пробудилась во мне настолько неожиданно и мгновенно, что я не смог сдерживать слез радости от ее появления. Хотелось плакать от того, что я не замечал ее в себе из-за слепоты духовной, и, вместе с этим, радоваться, что все-таки сумел найти ее. Жизнь обрела смысл. Это ее выявление было самым радостным в моей жизни. Никогда я не чувствовал такого чистого и безграничного счастья в своей душе. Свет изливался во мне, согревая все темные и мрачные уголки моего сознания. Никогда в жизни я не чувствовал такой необъятный, но не ослепляющий свет, а приятный, необходимый мне как воздух; даже больше чем воздух! В одно мгновение мне стало все понятно и просто. Я перестал в чем-либо сомневаться, перестал желать того, что мне было не нужно, стал доволен всем, что имел. В мое сознание беспрерывно поступал этот свет, чем бы я не занимался, я всегда чувствовал его тепло. Ни одна неприятная или смущающая мое сердце мысль не поступала мне в голову. Это было самым настоящим чудом и счастьем! Я точно воскрес… Не могу подобрать другое слово своему тогдашнему состоянию… – сказал мой друг, и его лицо скривилось в довольной, какой-то младенческой улыбке, щеки порозовели, а глаза, прослезившись, заблестели от неописуемого воспоминания или, вернее, вновь испытанного чувства. Переведя дыхание, он заговорил: