Маленькая притворщица

В отчаянии она сжала кулачки, пытаясь преодолеть приступ страха. Тем временем возница подошел к двери и дернул за цепочку колокольчика. Минуты ожидания тянулись словно часы; наконец дверь распахнулась, и возница сбежал вниз по ступеням, чтобы помочь Ионе выйти из кареты.

— Оставьте мои вещи в карете, — произнесла девушка, и ее собственный голос показался ей каким-то чужим, — возможно, я не задержусь здесь надолго.

Возница бросил на нее удивленный взгляд, но она уже отвернулась, не дожидаясь его ответа, и решительно поднялась по ступенькам.

— Что вам угодно, мэм? — вежливо поинтересовался лакей, заперев за ней дверной засов.

— Я бы хотела видеть герцогиню, — онемевшими от волнения губами пролепетала Иона.

Она хотела сказать «герцога», но в последний момент передумала — все-таки будет намного проще разговаривать с женщиной, тем более с несчастной матерью, много лет назад потерявшей свое дитя.

Слуга провел Иону через огромный холл; затем они поднялись по величественной лестнице и вошли в зал, на стенах которого висели старинные гобелены.

— Как о вас доложить, мэм?

Иона предвидела этот вопрос:

— Скажите ее светлости, что я приехала из Франции специально для того, чтобы с ней повидаться. Мое имя ни о чем ей не скажет.

Оставшись в одиночестве, девушка решила немного оглядеться. Тяжелые занавеси малинового с золотом бархата на окнах, изящные кресла с высокими спинками, массивные старинные зеркала, великолепные портреты в резных позолоченных рамах — впервые в своей жизни она видела такое великолепие! Четыре больших окна выходили на балкон; внизу простиралась спокойная гладь озера, а на фоне предзакатного неба чернели острые выступы прибрежных скал.

Дверь открылась, и в зал вошли два лакея в бордовых ливреях с серебряными пуговицами; в руках они несли горящие свечи. Сначала они зажгли свисающую с потолка огромную хрустальную люстру, а затем перешли к развешанным по стенам и стоящим на каминной полке канделябрам.

Слуги двигались быстро и бесшумно, словно тени. Покончив со светом, они задернули занавеси на окнах, взбили подушки на диванах и креслах, потом один из лакеев подложил поленьев в огонь, полыхавший в камине.

Ионе казалось, что они готовят декорации к спектаклю, который должен был начаться с минуты на минуту. В этой роскошной огромной комнате с зашторенными окнами она вдруг почувствовала себя пленницей, запертой в золотой клетке, и ей снова стало не по себе.

Она взглянула на себя в зеркало: на фоне темной накидки лицо выглядело очень бледным, глаза казались просто огромными, а непослушные рыжие пряди выбились из-под капюшона и падали на лоб.

Иона тихо вздохнула. Неужели она и в самом деле так похожа на женщину, изображенную на миниатюре, или их сходство — не более чем плод воображения полковника Бретта?

Казалось, в ее ушах перешептывались тысячи страхов.

«Господи, что, если меня сегодня же разоблачат, арестуют и отправят в форт Огастес?!» — вертелось у нее в голове, но она тотчас же взяла себя в руки и постаралась собраться с мыслями — вот-вот должна была появиться герцогиня.

Внезапно она ощутила угрызения совести — как жестоко и бесчеловечно тревожить лживой надеждой сердце этой бедной женщины, столько лет оплакивавшей свое погибшее дитя!

Иону вновь охватило смятение.

В этот момент двери распахнулись, и двое лакеев склонились перед входящей в зал герцогиней.

Это была уже довольно немолодая женщина, одетая в шуршащие шелка и бархат; ее волосы были убраны в высокую прическу и густо напудрены, а в руках она сжимала кружевной платочек.

Иона склонилась в глубоком реверансе, но, поднявшись и увидев перед собой худое лицо с недовольно опущенными уголками губ, поняла, что в нем нет ни малейшего сходства с миниатюрой.

Герцогиня, сузив глаза, недоверчиво разглядывала гостью.

— Мне сказали, что вы прибыли из Франции, — начала она. — Полагаю, мы с вами незнакомы, не так ли? Так кто же вы?

В ее голосе звучали нотки недовольства и нетерпения, но, как ни странно, именно они привели девушку в чувство. Ее мысли вдруг прояснились, а страхи куда-то исчезли.

«Эта женщина не может быть безутешной матерью, чье сердце так долго болело и страдало от горя… это какая-то ошибка», — подумала Иона.

— Прошу прощения за столь непрошеное вторжение, мэм, — сказала она, — но я приехала в замок Скэг, чтобы поведать вам одну довольно невероятную историю, и надеюсь, вы не откажетесь ее выслушать.

— Так, значит, из Франции… — повторила герцогиня. — Полагаю, у вас есть рекомендательное письмо?

Иона покачала головой:

— Нет, мэм. У меня нет рекомендаций, равно как и нет знакомых во Франции, которые имели бы честь знать вас лично.

Пройдя через зал, герцогиня с усталым видом уселась в кресло.

— Я не собираюсь терять время на пустые разговоры. Вам следовало знать, милочка, что я не принимаю в своем доме незнакомцев — естественно, без достаточно веских на то оснований.

— Но поверьте, мэм, у меня есть достаточно веские основания. Прошу вас, взгляните на эти бумаги и… вот письмо…

— Письмо? Так у вас все-таки есть письмо? — оживилась герцогиня. — От кого же?