Маленькая рыбка. История моей жизни

Мы дошли до угла Коупер-стрит и Норт-Калифорния-авеню и остановились у дома за оградой из длинных горизонтальных жердей. У самого края лужайки рос пышный розовый куст, и из-за его ветвей дом было не разглядеть с тротуара. Ярко-зеленые упругие молодые стебли с ярко-зелеными шипами расходились в разные стороны. Розы были небольшими, зато всех цветов мороженого и заката: белые, оранжевые, нежно-розовые, цвета фуксии, пурпурные, красные. В каждом бутоне соединялись разноцветные лепестки, и не было двух похожих бутонов. То ли из-за игры света, то ли из-за сочетания оттенков казалось, будто цветки светятся изнутри.

– Как красиво, – сказал отец.

– Знаю, – ответила я.

Мы оба замерли, глядя на розы. Брат спал в прогулочной коляске. Я подумала, что мы смотрим на вещи одинаково, он и я. Видим их одними глазами. Какое облегчение: есть на свете кто-то, кроме мамы – и отличный от нее, – кто видит мир таким же, каким вижу его я.

Несколько минут спустя из парадной двери дома вышел человек.

– Как называется этот сорт? – спросил отец.

– «Плащ Иосифа», – ответил хозяин дома. – Наверное, потому что они все разных оттенков.

Когда мы вернулись домой и оказались за столом, я предложила отцу поменяться очками. На мне были те, что он подарил мне: в темной оправе, от Oliver Peoples. Они были большими и выглядели дерзко на моем лице; их украшали закорючки из металла с разводами. Его были без оправы: две тонкие металлические дужки от линз к ушам.

Он медленно, обеими руками снял очки.

– Осторожно, – предупредил он. – Если тронешь винты, испортишь линзы.

Его очки в моих руках казались живыми и хрупкими, как насекомые. Они все еще хранили тепло его лица.

Мы надели очки, посмотрели друг на друга и одновременно хихикнули. У нас были почти одинаковые диагнозы: близорукость и схожий астигматизм левого глаза.

– Никогда не выщипывай брови, особенно на переносице, – велел отец.

Мои брови росли неровной волной: с одной стороны был ее гребень, а с другой, противоположной, она опадала. Обе стороны соединялись посередине.

– Будешь выщипывать – волосы перестанут расти, и тогда тебе придется рисовать их карандашом, – его лицо скривилось, такие фокусы он осуждал и презирал. – Увидишь, – сказал он, касаясь моей переносицы. – Брови – твоя лучшая черта.

– Эй, я наполнил для тебя ванну, – сказал он как-то вечером, несколько дней спустя.

Я заглянула внутрь и увидела, что он зажег свечи и расставил их на бортике и на полке над раковиной. Лепестки роз плавали на поверхности воды – она светилась золотисто-желтым от пламени свечей. Должно быть, он оборвал лепестки с цветов в саду.

Как-то утром я зашла на кухню. Отец читал газету, Лорен разбирала почту. Когда я переступила через порог, он опустил газету и посмотрел на меня.

– Лиз?

– Да?

– Ты мастурбируешь?

Вопрос повис в воздухе. Нет, я не мастурбировала. И никогда не пробовала. Знала, что означает это слово, но не понимала, как это следует делать. Однажды во время урока танцев, несколько лет назад, когда мы разучивали какие-то движения, сквозь мое тело пронесся неожиданный вихрь удовольствия, и я выбежала из класса, спряталась в раздевалке, раскрасневшаяся и растерянная.

Я ничего не сказала и не пошевелилась.

– А следовало бы, – сказал он и снова уткнулся в газету.

♦

Осенью, когда до окончания школы оставалось два года и на меня особенно давила необходимость зарабатывать оценки для поступления, отец попросил меня поехать с семьей на Гавайи. Мона тоже собиралась присоединиться.

– Вряд ли я смогу отпроситься с уроков, – ответила я.

Мы сидели в коридоре на темной деревянной скамье из широких досок – одном из немногих предметов мебели в этой части дома.

– Если ты не сможешь поехать, – сказал отец, – не стоит считать себя частью этой семьи. Лиз… – он сделал паузу, будто собираясь сказать что-то еще, потом поджал губы и покачал головой.

– Хорошо, я поеду, – выпалила я, избавив его от нужды подбирать слова.

На следующий день я соврала учителям – сказала, что еду выбирать университет, чтобы они подписали специальную форму, разрешающую мое отсутствие. Учительница химии, миссис Лоуренс, покачала головой, но подписала. Миссис Уоррен, которая преподавала историю, посмотрела на меня с удивлением, но тоже поставила подпись. Интересно, каково это будет – совершить настоящую экскурсию по колледжам, когда все думают, что я уже везде побывала? Что отвечать на вопросы о городах, которых никогда не видела? Как спрятать загар и веснушки?

Придется как-то выкручиваться, когда вернусь. Может быть, все время буду просиживать в помещении, решила я.

В тот же день, что мы прилетели на Гавайи, я побрела вслед за отцом на пляж: песок был перемешан с крупицами лавы и обжигал босые ноги. В тени нескольких пальм стояла хижина под тростниковой крышей, и там можно было взять напрокат снаряжение или записаться на уроки по подводному плаванию и дайвингу, прогулку на катамаране и прочее.