Маленькая тайна мисс Бишоп

– Мое имя – леди Вивьен Рэми. Я – дочь плененной вами Генриетты Фортис и убитого по вашему приказу лорда Грэма Рэми. – Голос девушки был слаб, но слова, которые она произнесла и собиралась произнести дальше, имели великую силу. Она знала это, потому говорила медленно, продумывая каждую последующую фразу. – Раньше меня скрывали, но теперь настало время сбросить маски. Я объявила о себе сегодня. Завтра обо мне и о таких же одаренных светом напишут в газетах. Завтра о нас будут говорить даже аристократы, размышляя о судьбе их собственных потомков и о вашей власти над ними. И завтра же к воротам замка придут те, кто годами копил силы, чтобы отстоять право светлейших на свободу. Они поднимут бунт, зерна которого давно дали ростки. Начнется все здесь, у стен дворца, а закончится… кто знает чем.

Вивьен выдохлась.

Ей стало тяжело говорить, да и держать глаза открытыми оказалось ужасно нелегко. Однако король молчал, и потому девушке пришлось добавить несколько фраз, которым научил ее Вольт:

– Если вы меня убьете, я стану идолом для моих последователей. Мое имя будут выкрикивать или шептать там, где будет гибнуть ваша стража. Его будут произносить за вашей спиной, плетя заговоры и затевая интриги. Оно станет вашим личным кошмаром наяву. Однако если вы спросите меня, я отвечу, что совсем не хочу становиться жертвой или мученицей, погибая сегодня ради общего дела. Я молода, я хочу жить и служить короне, но не в золотой клетке. Я хочу договориться с вами о том, как предотвратить восстания и…

Последние слова Вив прошептала, а потом сбилась, так и не сумев завершить мысль.

Ее глаза все же закрылись, а голова безвольно упала на грудь. Слабость разлилась по телу, скрадывая негативные ощущения. Безразличное спокойствие проникло в голову, затмевая собой все остальное. Заговоры, интриги, бунты – все стало неважным, второстепенным. Осталось только отдаться во власть безмятежного легкого сна…

Но, увы, люди не позволили погрузиться в негу безграничного умиротворения.

Кто-то поднял Вив на руки и переложил на жесткую кровать. Вокруг громко говорили и топали, возвращая девушку в реальность и заставляя чувствовать тупую ноющую боль в голове, в руках, в ногах…

– Надо же, какая слабая, – услышала Вивьен над своей головой. – Дерево ньянг не должно было повлиять настолько быстро. Вы уверены, что она – сильная магичка?

– Я уверен, что еще немного, и она станет мертвой магичкой, – спокойно ответил королю сирт Хьюз. – И тогда нам ничего не останется, как сделать из девицы ту самую мученицу в глазах недовольного населения.

– Да, положение не очень хорошее, – грустно согласился с сиртом король. – А вы что скажете, Маркус?

Какое-то время в помещении была тишина, а затем раздался насмешливый мужской голос:

– Скажу, что недовольным давно пора показать, насколько вы щедры и великодушны, ваше величество. И это странное создание, совсем не тянущее на зачинщицу даже самого крошечного заговора, может оказаться действительно полезным в нашем деле. Тот, кто подослал ее к нам, – это не последователь Генриетты. Ибо им бунты против вас на руку… Однако, прежде чем продолжать говорить с девушкой и выдвигать новые теории о ее мотивах, необходимо выслушать клятву верности королю и показать светлейшую лекарю. А там посмотрим…

Вивьен затаила дыхание, прислушиваясь к ответу короля. Тот молчал недолго, но даже эта пара секунд показалась девушке вечностью.

– Да будет так, – произнес, наконец, его величество, – ибо великодушие мое действительно не имеет границ.

Дрейк Брукс

Он очнулся дома. В квартире стоял настоящий погром, и почти сразу Дрейк вспомнил, как был здесь последний раз.

Во глотке полисмага пересохло, потому крик, вырвавшийся оттуда, вышел сдавленным, хриплым:

– Вивьен!

Никто не отозвался.

Только в голове загрохотало, отдаваясь раскатами грома то в виски, то в затылок.

Дрейк выругался про себя и стал подниматься. Удалось это не сразу – его буквально придавливало назад, к кровати. Хотелось упасть на подушку и снова видеть сны о детстве, где он с мальчишками гонял по дворам, играя в разбойников, а мать звала его домой, угрожая посадить на голодный паек в случае непослушания. Там она была реальной, улыбалась и гладила по голове, с умилением глядя на единственного отпрыска, уплетающего пироги с капустой. Это потом матери не стало, и Дрейк узнал, что голодный паек действительно существует…

– Вивьен, – снова прохрипел он, стряхивая с себя наваждение и рывком поднимаясь с постели.

Да, светлые сны тянули назад, но Дрейк уже не был пацаном, мечтающим о несбыточном.

Из квартиры Брукс выходил хромая на обе ноги. Тяжело было сопротивляться свету. Оказалось, дар у Вивьен имел сильнейшую побочку.

– Вот вам и безобидный прекрасный свет, – хрипел Дрейк, спускаясь по скрипучей деревянной лестнице и цепко хватаясь за перила, чтобы не упасть. Припомнив наставления Вольта, Брукс передразнил его: – «Ничего опасного, все предусмотрено»… Тьфу, газетчик! Найду тебя…

Споткнувшись, Дрейк с трудом удержался на ногах и дальше спускался молча.