Маленькая торговка спичками из Кабула

Сегодня День учителя. Это важный день в жизни школьников, они поздравляют своих учителей. Приносят разные сладости и подарки, чтобы отблагодарить их. Я целую неделю уговаривала маму отпустить меня на праздник. Я кое-как вымылась, вода была ледяная, одно утешение: от холодной воды волосы становятся блестящими и шелковистыми. Я постирала свою школьную форму, чтобы быть опрятной. Я не лучшая ученица, в этом году я четырнадцатая в классе из тридцати трех человек. Это неплохо, но мне хотелось бы быть в первой тройке. А еще нужно, чтобы я находила больше времени, чтобы заниматься. Я могу делать домашние задания, только когда мне везет и в конце дня в доме бывает электричество. Если нет, то я делаю уроки, возвращаясь с рынка на рассвете. Я учусь прежде всего для себя, потому что хочу стать врачом или учительницей. Учитель должен быть открытым, общительным, самоотверженным и любопытным. Мне кажется, у меня есть все эти качества. Конечно, этого недостаточно. Учеба в университете стоит дорого. Только лучшие ученики становятся врачами, ну или богатые, которые могут купить себе дипломы… Мне повезло, я учусь в лучшей школе Кабула. Малалэ — очень известный лицей, его наполовину финансирует Франция. Благодаря учителям, приехавшим к нам по обмену, с этого года я учу французский. У меня появился шанс, и мне хочется доказать им, что они не ошиблись, взяв меня в ученицы. Я бы хотела, чтобы День учителя стал лучшим днем. Но начался этот день плохо.

Мама сказала, что не хочет, чтобы я шла в школу. Я пыталась с ней спорить. Я клялась, что это никак не отразится на моей работе по дому. Несправедливость — это ужасно. Не хватает слов. Мне очень хотелось плакать. Но зачем? В жизни еще столько причин, чтобы плакать. Я проглотила слезы и чувство собственного достоинства. Маме бесполезно говорить о здравом смысле, когда она находится в состоянии совершенного отупения. Я снимаю школьную форму и натягиваю грязный потертый рабочий халат. И все-таки беру с собой вельветовую сумку с блестками, положив в нее пригласительные билеты. Это всего лишь уловка. Я никогда бы не пошла в школу в таком наряде. Мне было бы стыдно, стыдно за свою мать. Стыдно за свое положение. Я бродила по улицам, осторожно обходя квартал, где находилась моя школа. Я молилась: только бы не наткнуться на кого-нибудь из подружек, и пыталась преодолеть досаду. Завтра все меня спросят, почему я не была на празднике. Я, как всегда, придумаю какое-нибудь объяснение, и мои подружки из вежливости поверят ему.

20 История в действии

Я иду по опасной дорожке. Я лгу все больше и больше. Маленькая ложь стала для меня привычной. К примеру, я все время прячу в рукаве своего рабочего халата часть заработанных денег и не отдаю их маме. На эти деньги я могу купить себе поесть, когда мама наказывает меня и лишает завтрака. В последнее время это случается все чаще и чаще: она считает, что я работаю слишком медленно или что я плохо с ней разговариваю. Я знаю торговца, который ходит в окрестностях школы и продает картошку фри и содовую. Он всегда продает мне еду в долг, а я отдаю ему деньги, когда могу. Я не люблю приходить в школу голодная. У меня кружится голова, и я весь день не могу сконцентрироваться.

Еще я немного балую себя на деньги, оторванные от семейного бюджета. Покупаю себе всякие пустяки: ручки, тетрадки. Мне кажется, это заслуженное поощрение, чтобы был стимул работать дальше. Я сплю все меньше и меньше, а работаю все больше и больше. Поэтому и делаю все механически. Ни о чем не думая и не получая никакого удовольствия. В гостиной у меня есть свой собственный шкафчик, а в нем — зеркало. Я смотрю на свое лицо. Оно становится все более и более выразительным. Постепенно теряет свой детский овал. У меня черные круги под глазами и впалые щеки. У меня выпадают волосы, а ногти я почти все сгрызла. Думаю, все это — результат моих разочарований и страхов.

Сейчас мне кажется, что мы переживаем важный момент в истории Афганистана. С юга страны приходят печальные вести. А я думала, что все это в прошлом. Режим террора. Я думала, что мы выросли, что мы уже готовы к другой жизни. Но нет. На юге почти никто из афганцев больше не ходит в школу. Школы для девочек закрылись, некоторые из них сожгли талибы. В тех школах, которые не хотят закрываться, учителей грозят убить. Вчера в новостях рассказывали, что около десяти школьников были покалечены: их признали «восставшими» и облили кислотой. Чтобы стать одним из талибов, нужно подвергнуть кого-нибудь насилию. Эта мысль доводит меня до безумия. Я ничего не чувствую, кроме пустоты. Говорят, что история создается медленно. А в Афганистане она разрушается быстрее, чем создается. Как обидно!