Маленькая желтая лампа

– Совсем не так все было, с чего вы взяли? – удивленно захлопал вылупленными глазищами Хансен. – С чего бы мне узнавать? Я лично Антония с двенадцати лет не видел и вряд ли бы признал в тридцать. И не охотился за ним тоже. До этого просто не дошло. Когда ухлопали первых гладиаторов, Крипто все понял, нюх на опасность у него фантастический, потому и выживал до тех пор. Он сам меня нашел. У нас был временный опорный командный пункт на Кентавре, проходной, в общем-то, двор. Где Конгрегация, там всегда бардак, они же не настоящие военные, только строят из себя. Клистирные вояки, даже Дюран. Готовили мы план, как захватить парочку ланист-наставников из гладиаторской школы на Янусе, чтобы сдали нам списки своих выпускников. Тогда же, прямо в походной кантине, где отдыхал офицерский состав, «Ясли младенца Иисуса» называлась, ко мне и подошел здоровый такой парень. То ли смущенный чем-то, то ли встревоженный. Ничего из себя, загорелый, симпатичный лицом, с пиратскими, однако, ухватками. Спросил, я это или не я. Что же, отвечаю, он самый Юл Хансен и есть. Тут-то парень меня и огорошил.

– Он попросил вас о помощи? – подсказал Арсений, видя, что в этом месте повествования Командор несколько запнулся с продолжением.

– В общем, да. Хотя просить Антоний не очень-то умел. Редко приходилось. Так, напомнил про деда и про обещание. Он ни на что не рассчитывал, рисковал безумно, только жалобно вроде сказал, мол, если откажу, чтоб сразу не сдавал. Какое там! Я чуть на шею ему не кинулся, еле сдержался. Не знаю вдруг, с чего. Я даже не быстро понял, что он и есть Крипто. А когда понял, растерялся. Не потому, что передумал. Напротив, сообразить старался, гордиться мне теперь или плакать. С одной стороны, не досмотрел я, да и как бы смог. С другой, вот же отчаянный какой парень из маршальского внука получился! Конечно, известность его дурная. Зато на всю систему прославился. И мне это было приятно. Вы понимаете, доктор?

– Конечно. Все, что вы почувствовали тогда, простое ощущение невольной вины, и к тому же у вас нет своих детей. И плюс шанс выполнить данное некогда обещание.

– Может быть. Если коротко, Антония я вывез при первом удобном случае на своем корабле. Збышек молчал, наверное, догадывался о чем-то, но ни одного вопроса лишнего не задал. Ни тогда, ни после. Он ведь отчасти тоже генералу Марию остался должен. У меня на марсианском экваторе, на сороковом градусе долготы, есть небольшой участок с хорошим стационарным домом. Премировали после войны, как ветерана кампании. До ближайшего центра миль двести, не меньше. К тому же все знают, что владение мое законсервировано до пенсионных времен. Вот там-то я и спрятал Антония. Несколько лет он, бедняга, просидел в имении безвылазно. Потом не выдержал, для би-флайера такая жизнь хуже смерти. Сбежал и подался к пиратам. Летал даже с Сироткой, но скоро они сильно повздорили, и Антоний добыл себе собственный шлюп. Корсарил в одиночку без команды, правда, брал только мелкий груз, чтобы не привлекать внимания… Откуда я знаю? Ха! Мало ли какие отношения и тайны у меня остались еще с военных времен? Но добром бы все равно его промысел не кончился. А тут, кстати, случилась экспедиция.

– Этого я совсем понять не могу. Выше разумения, как говорится. Что вы такого сделали, дабы ваш Антоний попал в экипаж «Пересмешника»? Ведь не рядовой исследовательский поход. По одной путевке на страну давали, мышь без спросу не проскользнет, – Арсений в недоумении даже затряс головой, словно отгоняя наваждение.

– Мышь не проскользнет. Это да… – вздохнул печально Хансен, – потому как у мыши, особенно у церковной, наличного капитала нету.

– Вы хотите сказать, что дали банальную взятку? – удивился через меру Арсений.

– Взятку? Два раза ха! Космическую тучу взяток! Все, что припрятал и накопил. И не все наличными. Когда и редкими, жемчужной окраски аквамаринами, потом и радужные «аполлониды» в ход пошли, огранка на загляденье, им вообще цены нет. Захватил попутно у одного плантатора, ему они уж ни к чему были. Даже участок марсианский презентовал, зачем мне на «Пересмешнике», да и какая теперь отставка? Единственно, о чем жалею, – отдал маромою из Совета наследственную реликвию. К этому хронометру, – тут Хансен кивнул на свое настенное чудо, – еще барометр-анероид полагался, правда, уже без дарственной гравировки. Но все равно жаль. Между прочим, и Збышека состояние туда же ухнуло. Вот что называется старый друг. Ничего не хотел слушать, вручил разве не силком. Хотя у него настоящая родня имеется. Мог бы завещать.

– И все равно я не в силах понять. Совет Рациональной Экспансии – огромная структура, всех ведь не купишь. А проверки? Плюс еще комиссия Содружества, у каждой державы собственные контролеры, – продолжал недоумевать Арсений.