Маленькие

Ну и дорога, доедут ли они до Мошкино – вопрос. Только что, дребезжа и вихляя, их обогнал рейсовый автобус номер три, до отказа набитый людьми. И что? Через километр автобус съехал в кювет, чуть не перевернувшись. Хорошо, никто не пострадал. Мужики под руководством водителя силятся приподнять и вытолкнуть машину, но тщетно, колеса крепко увязли. Как можно гнать по такой дороге? Когда эта рухлядь номер три промчалась бок о бок, обдав их грязью, щебенкой и черным дымом, Марья Ивановна остроумно процитировала Гоголя: «Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа».

Хоми ведет аккуратно, но этот участок дороги, если ее так можно вообще назвать, похож на поток застывшей вулканической лавы. Острые камни царапают днище, ямы одна страшнее другой, того и гляди снова сорвет глушитель.

– Мне кажется, у вас с братом совсем разные характеры, наверное, трудно жить с ним под одной крышей?

– Ну… вообще-то мы не братья, просто работаем вместе. Куи, то есть Олег, принадлежит линии Усиму, они все отличаются трудным характером. Поэтому я, как сказать… вроде как его научный руководитель. Усиму раздражительны, их партнерами могут быть только представители рода Аму, к которому я и принадлежу.

– Партнерами или воспитателями?

– А, бесполезно их воспитывать. Можно только удерживать равновесие. После Великой Катастрофы род Усиму стал Хранителем Священного Знания, это их и испортило. А сейчас и хранить-то особо нечего, всё собрано в Центре, Усиму получили почетный титул Собирателей Утраченных Знаний. Но чтобы раскопать что-то стоящее, надо приложить немало усилий, а они, как правило, все лентяи. Вот чем занимается Куи? Строит идиотские гипотезы, одна глупее другой, бездельничает уже тридцать лет, задирается. Хотя он еще молодой, ищет себя, так сказать.

– Неужели он моложе вас? Никогда бы не подумала.

– На двести лет.

– С ума сойти… А в чем же состоит ваша работа, если не секрет?

– Систематика, проверка человеческой истории, нейтрализация жесткости пространства, гармонизация локальных полей в свободное время…

– Нейтрализация жесткости, это как?

– Существует такой показатель – коэффициент жесткости пространства, он обусловлен локальными человеческими биополями. Поля животных тоже учитываются, но серьезно не влияют. К примеру – даже в зоопарке, в будний день, когда совсем немного посетителей, жесткость пространства определяется на девяносто пять процентов именно человеческим фактором.

– То есть животные… спокойнее? Я не совсем понимаю.

– Хм, скажем так – их биополя не производят тех сложных вибраций, из которых складывается коэффициент жесткости. Тигр, рвущий добычу, не сравнится с маньяком, замышляющим изощренное убийство.

– Но ведь маньяков не так много?

– Грубо говоря – почти все люди маньяки, одержимые разными глупостями. И энергии эти весьма живучи, к тому же подвержены интерференции, волны при встрече удваиваются, утраиваются, это понятно? Это губительно действует не только на самих людей, на нас тоже. Поэтому по возможности мы работаем с пространством, нейтрализуя особенно проблемные участки. Но пространство становится жестче, это факт. Еще лет десять назад мне удавалось охватывать почти километр, а в последние годы я не покрываю и пятисот метров, это в Европе. В азиатских странах радиус воздействия достигал вообще трех километров, а сейчас не больше двух. Остались только Гималаи, но там всегда была низкая жесткость, поэтому Центр и располагается…

Хоми осекся. Что-то язык совсем развязался. Сначала нажаловался на Куи зачем-то, теперь сообщил ей местоположение Центра.

– А в России?

– Что в России?

– Каков радиус воздействия?

– В Москве и пятидесяти метров не получалось, а здесь пока не пробовал.

– То есть, если я правильно поняла… если вы оказываетесь в нужном месте, то можете предупреждать разные неприятные события – войны, скажем… или нет?

– В принципе, это возможно. Но нам запрещено вмешиваться в Историю. А нейтрализация жесткости пространства и коррекция локальных полей не являются прямым вмешательством, это влияет на событийный план, разумеется, но неоднозначно.

– Неужели никогда не вмешивались? Зная ваш характер, трудно поверить. Вот и Гришку оживили, и Веру-хромоножку из Махеровки вылечили. Ну, признайтесь, ведь ваша работа?

– Так она выскочила прямо под колеса! Признаюсь. Но это еще не вмешательство в Историю, хотя и серьезное нарушение, за такое знаете что положено? Запреты на Способности от года до пятидесяти лет. А за вмешательство в Историю отправляют в Копилку Знания, так что лучше в такие дела не ввязываться.

Дорога резко вильнула влево, и сразу за поворотом открылась деревенька на холме. Чудная пастораль – у подножия пасутся овечки, дома утопают в зелени, вдали поблескивает река. Вот оно, Мошкино, в этих краях Хоми еще не бывал. Но дорога почему-то уводит прочь… а, понятно – еще один вираж, въезд будет с другой стороны холма. Деревенька домов на тридцать, не больше, но улица оживленная – телеги, машины, – неужели все эти люди к Григорию? Скорее всего, на базар – сегодня же воскресенье. Но нет, народ кучкуется у бревенчатого дома по соседству с разрушенной церковью, и маяк показывает, что Григорий находится там. На руинах собралась уже внушительная толпа, все со своей живностью. Причем… ну да, в основном живность-то здоровая, просто поглазеть им охота на модного целителя. Марья Ивановна впала в какое-то оцепенение – хм, да ей совсем дурно сделалось… Хоми быстро ее просканировал (а можно было и просто так догадаться!) – при скоплении народа они сейчас появятся вместе, да еще без всякого ветеринарного повода – тут уж не отмоешься: и каменских полно, и зюзинских, и даже махеровские тетки пожаловали. Как же она рискнула ехать, и сама ведь напросилась! Наверное, не ожидала такого наплыва. Да что теперь рассуждать, Хоми ставит защиту Р-2 – пускай будет двойка, раз она так волнуется. А вообще надо с этим кончать, увозить ее надо отсюда!