Маленькие Боги

Он обратился к воздуху перед ним. Брута пытался удержать равновесие, ибо тележное колесо опасно накренялось при каждом его движении. Они оставили Ворибиса сидеть в пустыне, в двадцати футах внизу, обжимать колени и смотреть в никуда. Колесо было прибито плоско на тонком шесте. Его ширины едва доставало, чтобы один человек мог неудобно лечь. Но Св. Унгулант выглядел созданным лежать неудобно. Он был так тощ, что даже скелет мог бы спросить:»Разве он не тощ?». Он был одет во что-то вроде набедренной повязки минималиста, насколько об этом было возможно судить под волосами и бородой. Было достаточно трудно не обращать внимания на Св. Унгуланта, скакавшего вверх-вниз на верхушке своего шеста, крича:»Куу-ии!» и»Тут!». В нескольких футах был несколько меньший шест, со старомодной уборной с полумесяцем на дверях. То, что ты – отшельник, не значит, что ты должен отказаться ото всего, сказал Св. Унгулант. Брута слышал об отшельниках, бывших чем-то вроде пророков в одну сторону. Они уходили в пустыни и не возвращались назад, предпочитая жизнь пустынника в грязи и лишениях, и грязи, и святых размышлениях, и грязи. Многим из них нравилось делать свою жизнь еще более неудобной, замуровываясь в кельях или живя, для примера, на верхушке шеста. Омнианская церковь поощряла это на том основании, что лучше пусть сходят с ума сколь возможно далеко, где они не причинят никакого беспокойства, и пусть о них заботится община, покуда эта община состоит из львов, канюков и грязи. – Я подумываю об установке еще одного колеса, – сказал Св. Унгулант, прямо тут. Наслаждаться утренним солнцем, знаешь. Брута огляделся. Лишь гладкий камень да песок простирались во всех направлениях. – А разве ты не наслаждаешься солнцем повсюду все время? – сказал он. – Но утреннее куда важнее, сказал Св Унгулант. – Кроме того, Ангус говорит, что нам нужно патио. – Он будет устраивать на нем барбекью, сказал Ом внутри головы Бруты. – Гм, – сказал Брута. – Ты… вообще-то… святой… какой религии?

Выражение замешательства промелькнуло на том крошечном промежутке лица, которое оставалось между бровями Св. Унгуланта и его усами. – Ух. Действительно, ни одной. Это все – чистое недоразумение, сказал он. – Мои родители назвали меня Севрияном Ваддеюсом Унгулиантом, а потом, однажды, разумеется, совершенно удивительным образом кто-то обратил внимание на инициалы. Все остальное казалось неизбежным. Колесо слегка покачнулось. Кожа Св. Унгуланта была почти черна от солнца пустыни. – В дальнейшем мне пришлось выбрать отшельничество, конечно. – сказал он. – Я учился. Я полностью самоучка. Невозможно найти отшельника, который бы научил тебя отшельничеству, ибо это, разумеется, испортило бы все дело. – Э… но существует… Ангус? – сказал Брута, глядя на то место, где, по его убеждению, находился Ангус, или по крайней мере, туда, где он был убежден, что тот находится по убеждению Св. Унгулианта. – Он сейчас здесь, резко сказал святой, указывая на противоположный конец колеса. – Но он не занимается отшельничеством. Он не обучен, понимаешь. Он просто компания. Говорю тебе, я бы сошел с ума, если бы Ангус не поддерживал меня все это время. – Да… Пожалуй, сошел бы, сказал Брута. Он улыбнулся пустому воздуху дабы выразить одобрение. – В принципе, это отличная жизнь. Часы довольно длинны, но еда и питье воистину того стоят. У Бруты возникло отчетливое ощущение, что он знает, что за этим последует. – Достаточно холодное пиво? – сказал он. – Ледяное, сияя сказал Св. Унгулант. – А жаренный поросенок?

Маниакальная улыбка расползалась по лицу Св. Унгуланта. – Да, весь коричневый и хрустящий по краям, – сказал он. – Но я надеюсь, э… ты съедаешь и случайную змею, или ящерицу?

– Стыдно признаться, да. Время от времени. Просто, для разнообразия. – А грибы, тоже? – сказал Ом. – Здесь есть грибы? – невинно сказал Брута. Св. Унгулант счастливо закивал. – Да, после ежегодных дождей. Красные с желтыми крапинками. В пустыне становится действительно интересно во время грибного сезона. – Полно огромных пурпурных поющих улиток? Говорящих столбов пламени? Взрывающихся жирафов? В таком роде? осторожно сказал Брута. – Во имя неба, да! – сказал святой. – Понятия не имею, по чему. По-моему, их притягивают грибы. Брута кивнул. – Ты неплохо схватываешь, малыш. – сказал Ом. – Я надеюсь, ты иногда пьешь… воду? – сказал Брута. – Конечно, это глупо, правда? – сказал Св. Унгулант. – Весь этот превосходный набор напитков, но так часто охватывает, не подберу другого слова, жажда нескольких маленьких глоточков воды. Ты можешь это объяснить?

– Это было бы довольно сложно…-сказал Брута, по-прежнему разговаривая очень осторожно, подобно тому, кто водит пятидесяти футовую рыбину на леске с прочность на разрыв в пятьдесят один фунт. – Действительно, странно, сказал Св. Унгулант. – Особенно, когда ледяное пиво столь доступно. – А где вы, ух, берете ее? Воду? – сказал Брута. – Знаешь каменные деревья?

– Те, что с большими цветами?