Маленькие милости

– Дувр. А еще Уэллсли, Ньютон и Линкольн. Их детишки укрылись в колледжах и магистратурах, а врачи диагностировали им шум в ушах, плоскостопие, пяточные шпоры и прочую херню, которую смогли выдумать… И эти же люди требуют, чтобы я отправила своего ребенка автобусом в Роксбери, а сами не подпускают к себе черных и на пару шагов, если только те не стригут им газоны.

– Спорить не буду, – говорит Койн. – А как Джулз относится к басингу?

Мэри Пэт молчит так долго, что детектив успевает докурить, после чего обеспокоенно заглядывает ей в глаза.

– Миссис Феннесси?..

Теперь ясно, к чему они клонят.

– Чернокожий парень прыгает под поезд, и вы думаете, что белые подростки решили таким образом выместить злость за басинг?

– Я этого не говорил.

– Да тут и без слов понятно.

– Вообще-то, тот парень ни фига не бросался под поезд, – встревает Притчард.

Койн, стиснув зубы, недобро зыркает на напарника.

– И как же он погиб? – спрашивает Мэри Пэт.

– Ждем окончательного заключения, – отвечает Койн.

– Почему бы вам не поинтересоваться у дочери? – снова не сдержался Притчард.

– Винс, заткнись, а? – осаживает его Койн. – Сделай одолжение.

Напарник закатывает глаза, будто подросток.

– У нас есть очевидцы, – снова обращается Койн к Мэри Пэт, – видевшие, как около полуночи Огги Уильямсон разговаривал с компанией белых молодых людей на границе парка Коламбия. Потом эти подростки загнали его на станцию, где он и погиб. У нас нет доказательств, что ваша дочь была в той компании, но будет лучше, если она придет к нам раньше, чем мы ее разыщем. Так что, миссис Феннесси, вы нас весьма обяжете, сообщив нам ее местонахождение.

– Да не знаю я, где она, – говорит Мэри Пэт. – Уже с ног сбилась в поисках.

Детектив спокойно смотрит ей в глаза:

– Очень хочу вам верить.

– А мне похер, верите вы мне или нет. Я просто хочу найти свою дочь. Желаете присоединиться – пожалуйста, валяйте.

Койн кивает:

– Знаете, где она могла бы скрываться?

Если Джулз решила спрятаться, то наверняка обратится к своему тайному любовнику. А где Фрэнк Туми, там, естественно, и Марти Батлер. И брякнуть копам хоть слово, которое выведет их на Марти, – это все равно что сунуть голову в духовку, включить газ и чиркнуть зажигалкой.

– Не знаю.

Мэри Пэт отчаянно пытается скрыть облегчение во взгляде и в голосе. Наконец, хоть что-то начало проясняться. Если Джулз по дурости вляпалась в историю с тем черным парнем, значит, вполне могла залечь где-то неподалеку – в пределах десяти кварталов от того места, где сейчас сидит Мэри Пэт. Что ж, тогда одной головной болью меньше. А уж остальное она в состоянии разрулить.

Койн вручает ей карточку: «Детектив-сержант Майкл Койн, Отдел убийств, Департамент полиции г. Бостона».

Отдел убийств, он же «убойный». Таких по мелким бытовым неприятностям не гоняют. Это тебе не ворованная говядина или подделанный чек, а что-то посерьезнее, по типу рака яичников.

– Если ваша дочь объявится, позвоните по этому номеру и назовите добавочный. – Койн тычет пальцем в карточку. – Или попросите, чтобы перевели на меня.

– На детектива Майкла Койна?

– На Бобби, – говорит он. – Все зовут меня Бобби.

– Почему?

Койн пожимает плечами.

– А полное имя ваше как?

– Майкл Дэвид Койн.

– И вас все равно называют Бобби?

– Так повелось. – Он снова пожимает плечами. – Поди разбери, почему так.

– Ладно, Бобби.

Мэри Пэт убирает карточку в карман. Койн поднимается и разглаживает брюки. Притчард захлопывает блокнот.

– Если увидите дочь, миссис Феннесси, – говорит старший детектив, – пожалуйста, поступите благоразумно.

– Это как?

– Скажите ей, чтобы первым делом позвонила нам.

Мэри Пэт молча кивает.

– Это значит «да, хорошо»?

– Нет, это значит, что я просто кивнула.

– В смысле «ладно, я подумаю»?

– В смысле «вы сказали, я услышала».

Она подхватывает сигареты, возвращается к своему подъезду и заходит внутрь.

Глава 9

Мэри Пэт засыпает на раскладном кресле, а через час ее будит громкий стук в дверь. Окрыленная надеждой, она бежит открывать, даже не выглянув в глазок. С ее губ почти срывается крик: «Джулз! Джулз, это ты? Ты вернулась!»

Но за дверью не Джулз. Там вообще никого нет. Мэри Пэт выглядывает в коридор. Пусто. Она окидывает глазами квартиру. Там тоже пусто, так пусто, как не бывало даже после ухода Кен-Фена, исчезновения Дюки или смерти Ноэла. Лишь остатки того, чего уже не вернуть. Будто на кладбище.

Когда-то, когда она училась в седьмом классе, сестра Лоретта говорила, что ад, скорее всего, – это не огненная бездна с рогатыми чертями, как представляли в Средневековье, а пустота. Вечное отсутствие любви. Какой? Божьей. Всякой.

Любви вообще.

Боль от вил или внутри кипящего котла не сравнима с болью, которую причиняет эта пустота.

«Вечное изгнание, – говорила сестра Лоретта. – Сердце, обреченное на одиночество».

Мэри Пэт хватает сигареты с зажигалкой и выходит на улицу.

* * *