Маленькие милости

– Ты глухая?.. Я спросил: ты меня поняла?

– Поняла.

Расслабив мышцы на шее, Брайан откидывается на спинку стула.

– Так где она?

– Без понятия.

– Ты же говорил, что порасспрашивал.

– Порасспрашивал.

– И что тебе сказали?

– Что, после того как твоя Джулз той ночью пошла домой, ее больше никто не видел.

– Я тебе не верю.

– Твои проблемы.

– Ко мне приходили копы.

– Что, прямо сами взяли и пришли?

Она возмущенно кривит лицо.

– А почему бы и нет, Мэри Пэт? – Брайан вскидывает брови. – От тебя ж сейчас вообще чего угодно можно ждать. Ты не в себе.

– У меня дочка пропала!

– Девчонки ее возраста вечно пропадают. Может, она рванула на попутках в Сан-Франциско или, блин, в какую-нибудь Флориду?

– Копы говорят…

– И с каких пор ты их слушаешь?

– Они говорят, что, возможно, Джулз причастна к гибели того парня.

– Какого еще парня?

– Того, на станции.

– Ниггера-наркоторговца?

– С чего ты взял, что он наркоторговец?

Брайан фыркает:

– Ну ладно, он шел записаться добровольцем в Корпус мира и заблудился. Так лучше?

– Копы говорят…

– Да что ты заладила: «копы говорят», «копы говорят»… Совсем рехнулась? С копами у нас разговаривать не принято.

– Это они со мной разговаривали. Сказали, что парня на станцию загнала компания белых подростков. И подозревают, что это могли быть Джордж, Рам, Бренда и моя дочь.

Мэри Пэт закуривает. Брайан смотрит на нее выжидающе, но в конце концов понимает, что продолжения не последует.

– И это всё? Копы сказали тебе, что какие-то белые ребята – возможно, твоя дочь с дружками – возможно, загнали ниггера-наркоторговца на станцию «Коламбия», где он, возможно, упал на рельсы и свернул свою обезьянью шею?.. И что ты намерена с этим делать?

– Узнаю, правда это или нет. Вдруг так я смогу отыскать дочь.

Брайан, похоже, замечает на руках следы мела и отряхивается. Потом указывает на стоящую у крыльца дома Марти кувалду и ящик с инструментами, которых Мэри Пэт до этого не замечала.

– Я весь день жопу рву, помогая боссу с ремонтом. Выдохся страшно. На ногах не стою. Ты же тем временем вваливаешься ко мне домой, донимаешь мою жену, да еще разливаешь по всей столовой пиво, будто свинья невоспитанная… Наконец припираешься сюда – во второй, блин, раз – и донимаешь уже нас, хотя мы никакие после ремонта в гостиной у босса. И чего ради, а? Чего ради, Мэри Пэт?.. Все потому что твоя, блин, дочка просто забыла позвонить, а сама либо валяется где-то обдолбанная, либо трахается направо и налево. Или, может, вообще сказала: «Знаете что? Задолбало это дерьмо, задолбал этот город, задолбало, что меня будут возить в автобусе к вонючим африкосам. Пошло все на хрен, я валю во Флориду!» Лично я готов поставить штуку «баков», что именно так и было. В общем, подумай: вдруг она и правда уже во Флориде, потягивает коктейли да коптится на солнышке… Не забывай, дети уходят, такова жизнь, зато соседи навсегда. Они убирают снег с твоей дорожки, когда ты болеешь, сообщают, если у твоего дома ошивается кто-то подозрительный, и в таком духе. – Он тоже закуривает; пламя зажигалки подсвечивает его немигающие бело-синие глаза. – А вот ты, знаешь ли, ведешь себя совсем не по-соседски. И нас это изрядно утомило.

– Кого это – вас?

– Нас всех.

Мэри Пэт поднимается:

– Ну что ж, тогда передай этим «всем», что я еще даже толком не размялась.

Брайан будто бы случайно щелчком отправляет тлеющую сигарету ей в грудь. Потом равнодушно смотрит, как она суетливо стряхивает угольки и пепел, пока те не прожгли блузку.

– С дрянными соседями, – произносит он, доставая из пачки новую сигарету, – происходит всякая дрянь.

Мэри Пэт не знает, чем парировать (и вообще плохо соображает, так как голова идет кругом), поэтому молча уходит.

Глава 10

Следующим утром Мэри Пэт приходит на работу ощетиненная, словно дикобраз. Коллеги уже в курсе, что она три дня не видела дочери, поэтому сторонятся ее. Кто-то как будто бы хочет посочувствовать или… но подойти не решается.

В комнате отдыха для персонала за кофе только и говорят, что об Огги Уильямсоне.

К этому времени репортеры собрали кое-какие факты по поводу той ночи. На Коламбия-роуд у Огги Уильямсона сломалась машина – «Рэмблер» 63-го года выпуска. Варианта действий у парня было два, причем оба так себе. Он мог пойти пешком до Апхэм-корнер и там свернуть на Дадли-стрит, чтобы оказаться среди своих. Но это где-то миля; слишком длинная дорога, если идти по белому району, затем по смешанному и только в конце по преимущественно черному.

Другой вариант – пройти несколько сотен ярдов до станции «Коламбия» и проехать четыре остановки в южном направлении до станции «Эшмонт», надеясь не напороться на какую-нибудь белую банду. Там уже можно было пересесть на автобус до Маттапана и, опять же, оказаться в безопасности среди своих.

Так Огги в итоге и поступил. Однако не успел он пройти эти несколько сотен ярдов, как либо брякнул что-то не то не тем людям, либо устроил какую-нибудь дебильную ниггерскую выходку: попытался угнать машину или угрозой потребовал денег на такси. Ну и нарвался, собственно.

Примерно так рассуждают женщины в комнате отдыха.