Маленькие милости

Хотя нет, один раз заходила Большая Пег. Чуток подолбилась в дверь, но Мэри Пэт не открыла. Все равно, как ни доказывай, что Джулз убили люди Марти Батлера, сестру не убедишь. Марти ведь не просто защитник Южки, не просто ее любимый сын, не просто бунтарь, который не боится воевать с властями. Марти – это и есть Южка. Считать его злом – не просто бандитом, организатором интриг и махинаций, главой преступного мира (ведь кто-то же должен его возглавлять, и почему бы не он?), а именно злом – значит считать злом саму Южку. А Пег на такое не способна. Поэтому, вместо того чтобы обнажать душу перед сестрой, которая лишь отвернется и скажет прикрыться ради приличия, Мэри Пэт просто решила не подходить к двери.

* * *

К двери она подходит, только когда заявляются «сестрицы-юбабки». Их шесть, они не родственницы, но зовутся так, потому что дружат не разлей вода уже лет двадцать и потому что раньше всех выступили против решения школьного комитета даже просто рассмотреть дело чернокожих истцов на процессе «Морган против Хеннигана». ЮБАБК расшифровывается как «Южнобостонский антибасинговый комитет». Мэри Пэт была на одном из первых их собраний еще в семьдесят первом, когда никто всерьез не задумывался, что это может вылиться во что-то сто́ящее. И сама она явилась на встречу только ради бесплатных пончиков и «Ламбруско». Тогда ЮБАБК состоял из тех самых шести сестриц-основательниц, которые лишь сегодня, на седьмой день с исчезновения Джулз, явились к ней на порог: Кэрол Фитцпатрик, Норин Райан, Джойс О’Халлоран, Патти Бёрнс, Морин Килкенни и Ханны Спотчницки (в девичестве Кармоди).

Мэри Пэт согласилась вступить в ряды ЮБАБК в семьдесят третьем, когда появилось понимание, что, чем черт не шутит, эта хрень с басингом может реально долбануть, хотя в активистки не лезла. Она выполняла какие-то поручения, но сама инициативу не проявляла. Большинство женщин в ЮБАБК (а их теперь там пара сотен) вели себя так же, но шестерка основательниц, те самые сестрицы, были теми еще фанатичными стервами.

В дверном глазке крупным планом торчит лицо предводительницы, Кэрол Фитцпатрик; остальные пять выстроились полукругом за ней. Мэри Пэт только что из душа, хотя и не помнит, чтобы его принимала; на ней один только халат, совсем износившийся за пятнадцать лет, со времен предвыборной гонки Кеннеди и Никсона, а оцепенение навалилось с новой силой. Искаженные линзой, женщины в коридоре похожи на персонажей из мультика – не безобидные, но хотя бы забавные. Кэрол успевает постучать лишь несколько раз, когда Мэри Пэт открывает.

Женщины явно немного удивлены, словно не ожидали застать ее дома. Или ожидали, но не в столь убогом виде.

– Мэри Пэт! – восклицает Кэрол, весело хлопая в ладоши. – Где ты была, подруга?

– Здесь, – произносит Мэри Пэт и отходит в сторону, пропуская их в квартиру.

Гостьи делают вид, будто не замечают гору немытой посуды в раковине, переполненные пепельницы и пивные банки повсюду, стаканы с липким алкогольным осадком, пустые коробки из-под заказной пиццы и фиш-энд-чипс, скомканные пакеты из «Макдоналдса» рядом с мусоркой.

– Мы пришли тебя подготовить, – произносит Джойс.

– К чему? – спрашивает Мэри Пэт, и женщины хором смеются.

– Ну ты даешь, подруга! – говорит Патти Бернс. – Умора!

– Давай, давай! – Морин Килкенни тянет Мэри Пэт за собой по коридору в спальню.

Через мгновение их догоняет Кэрол, и вдвоем с Морин они перебирают скромный гардероб Мэри Пэт. Кидают на кровать первое платье, затем второе, затем блузку с юбкой. Следом туфли: у Мэри Пэт всего две выходные пары, одна на каблуках, другая без, так что тут выбор проще – или-или.

Женщины по очереди прикладывают каждый наряд к Мэри Пэт, а та молчит и не сопротивляется, слушая, как они щебечут, что лучше пойдет к туфлям. («Конечно же, без каблука», – говорит Кэрол, ведь на каблуках долго не проходишь, да и посыл будет спорный.) Мэри Пэт смотрит на все как бы со стороны, словно это не она вовсе, а новокаиновая Мэри Пэт – потерянная, оцепенелая, разбитая. Кэрол и Морин договариваются на блузку с юбкой. Блузка винно-красная, юбка в клетку по типу тартана. Балетки черные. Когда костюм подобран, Мэри Пэт ведут в ванную и принимаются за прическу и макияж. Взглянув на себя в зеркало, она со странной гордостью отмечает, что выглядит как вурдалак, из которого кто-то высосал всю кровь, но который продолжает ходить среди живых.

Затем ее выволакивают в гостиную, где ждут остальные четыре. Ни одной коробки или пивной банки не видно, пепельницы чистые, стаканы обтекают на кухне на подставке для посуды.

– Куда мы? – спрашивает Мэри Пэт, и все снова смеются над глупостью вопроса.

– На шествие! – восклицает Ханна Спотчницки.

– К мэрии, – добавляет Кэрол.

– Да, точно… – выдавливает из себя Мэри Пэт.

– И без тебя, глупышка, мы никуда! – слишком уж жизнерадостно щебечет Норин Райан, особенно если учесть страх в ее взгляде.

– Нам нужны все, – говорит Кэрол. – Каждая душа, до которой получится достать.

Чувствуя абсурд последнего высказывания с учетом всего, что с ней произошло, Мэри Пэт с улыбкой спрашивает Кэрол: