Маленькие Песцовые радости

— У меня времени на дополнительные не хватит. Мы загружены о как. — Он провел рукой по горлу. — Плюс нужно участвовать в общественных мероприятиях, княжество представлять.

Он тяжело вздохнул, намекая на тяжесть ноши, и полыхнул злорадством. Подумал, наверное, что мне представлять княжество никогда не суждено. Даже если выживу на Изнанке.

Я был не столь хорошим актером, поэтому, отпуская меня, князь выглядел разочарованным тем, что я не ответил искренними чувствами «дядюшке». Сам Шелагин тоже засобирался и княжича с собой забрал, но уходили они другим путем, поэтому я решил идти помедленнее и послушать, не скажут ли чего интересного без них. Сказали.

— Парень не так прост, — бросил Трефилов. — И артефакты у него интересные.

— Да? Это не есть хорошо, — задумался Живетьев. — Думаешь, обычное оружие может не взять?

— С некоторой вероятностью.

— Я дам свой кинжал изнаночного металла, — решил Живетьев.

«Еще и порцией изнаночного метала разживемся!» — обрадованно потер лапы Песец.

«Если меня не убьют».

«Да с чего вдруг? Мы же со всеми предосторожностями».

Вообще, с того момента, когда меня решили убивать на Изнанке, Песец прямо-таки лучился довольством. Его восторгов я не разделял, хотя его предложение — сразу после входа использовать Копию и невидимость на себя — было дельным. Копию пусть заубиваются, а я пока со стороны с комфортом все это сниму. Можно даже из военного транспорта — оттуда прекрасный обзор. От такого видеодоказательства отмахнуться будет очень сложно, особенно если удастся группу разговорить. Но для этого мне следовало сначала выжить в противостоянии с подготовленными боевиками. План Песца был шит белыми нитками…

— Чего князь хотел? — спросил Олег, нервно прохаживающийся рядом с машиной.

Поскольку в машине уже сидели дядя Володя и Елизавета Николаевна, то ответил я совсем не то, что должен был сказать Олегу.

— Просто поговорить.

И приложил палец к губам. Дома я все Олегу расскажу, но тут есть посторонние уши, которым эти знания избыточны.

— Странно, — сказала Елизавета Николаевна. — Обычно князь никаких бесед с победителями не проводит.

— Обычно победители из военного училища.

— Надеюсь, ты ему отказал? — забеспокоилась замдеканша. — Нельзя хоронить свои таланты на военной службе.

Даже врать ничего не пришлось: все придумали сами.

— Переходить я не планирую.

— Прямо камень с души, — успокоилась она. — Эти военные гаврики спят и видят, как переманить к себе лучшее, а потом начинают пыжиться и важно вещать, что они это лучшее воспитали сами.

Я покивал, хотя к моему воспитанию алхимическая академия тоже не имела никакого отношения. Пожалуй, я бы посчитал воспитателем Песца, но можно ли так говорить по отношению к чему-то нематериальному и не живому.

По дороге обсуждали мои поединки и награждения. Больше всех почему-то радовалась Елизавета Николаевна. Олег был напряжен, а в словах дяди Володи сквозил вопрос: откуда у меня знания по магии Льда, части из которых нет даже у Вьюгиных.

Но задать этот вопрос дядя так и не решился. Лишь посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом перед тем, как попрощался.

— Что князь-то хотел? — уже паркуясь в гараже, спросил Олег.

— Выдать дополнительный подарок: поход на Изнанку.

— Со старшим княжичем?

— Нет. Они хотят провернуть все до его приезда.

— Что все?

— Убить меня, — невозмутимо пояснил я. — Идея младшего княжича, исполнение Живетьева и Трефилова. Живетьев даже расщедрился на прокат своего кинжала из металла Изнанки, чтобы уж наверняка.

— Вот скотство! — Олег длинно и грязно выругался. — Почему они не могут оставить тебя в покое?

— Как почему? Сам же говорил, что я им угроза.

— Ты отказался?

— Песец настоял, чтобы я согласился. Говорит, почти не рискую.

— А Песец помнит, что в случае чего он умрет вместе с тобой? Почему ты вообще князю ничего не сказал?

— При тех свидетелях, что были? Ты же понимаешь, что в результате были бы два трупа? Мой и князя. Причем в нападении обвинили бы меня.

— Куда ни кинь — всюду клин, — покрутил головой Олег. — Что делать-то?

— Я перед тем, как идти, запишу видео, в котором объясню, почему меня хотят убить. Если не вернусь, ты выложишь с моего аккаунта. Доступ я дам.

Лицо Олега пошло пятнами, но что он хотел сказать, я не узнал, потому что зазвонил его телефон.

— Да, Григорий Савельевич, дома.… Подходите, конечно. Ждем. — Он отключил телефон и бросил уже мне: — Может, хоть Зырянов тебе мозги на место вправит. Надо же такое придумать! Запись он мне оставит. Мне живой племянник нужен, а не его посмертная запись, идиота кусок. И ты, и твой Песец.

«И вовсе я не кусок, — оскорбился Песец. — Я полный! Тьфу ты, целостный. Всю жизнь здесь не отсидишься. Князю нужны будут доказательства. Вот мы их и добываем».

Зырянов, видно, звонил уже по пути к нам, потому что он подошел почти сразу. Не успел он выложить перед нами на стол беседки деньги, как Олег, не дав сказать ему ни слова, выпалил:

— Григорий Савельевич, хоть вы Илье поясните, что он собирается глупость сделать?

— Какую глупость и когда? Олег Васильевич, пересчитайте деньги. Говорят, это успокаивает.