Маленькие Песцовые радости

— Да какое тут спокойствие? Он собрался идти на Изнанку в компании убийц, чтобы записать изобличающее видео. А если не получится — оставит мне видео с обвинением Живетьевых.

— Не получится — это не вернется?

— Именно.

— У меня там есть шансы, — ответил я. — А снаружи уже нет, потому что меня просто пырнут изнаночным кинжалом, который выделяет Живетьев для моего устранения — и с концами. Мне нужны доказательства, потому что без них будет мое слово против живетьевского и трефиловского. И вы понимаете, кому поверит князь.

И даже не успеет начать проверку — его тоже ликвидируют. Слишком высокие ставки у Живетьева и Трефилова. Причем мне непонятно, на что рассчитывает последний: предавшему безопаснику веры не будет ни у кого.

«С твоей нынешней регенерацией одного пыра мало будет, — заметил Песец. — Изнаночный металл пробивает любую защиту, но раны наносит, как и обычный. Конечно, если его не пропитать каким-нибудь сильнодействующим ядом…»

«Думаешь, на меня поскупятся?» — огрызнулся я.

«Думаю, посчитают это избыточным: серьезная рана на Изнанке — смертный приговор и без яда».

— Да, ситуация… — тем временем сказал Зырянов. — А точно будут убивать? Уверен?

— Уверен. Разговор слышал. Сначала младшего княжича с Живетьевым. Потом Живетьева с Трефиловым.

— Не сходится у меня. Трефилов должен был дать клятву князю, то есть у него нет возможности играть против Шелагина.

— Сам удивился. На нем нет следов клятвы.

— Ты и это можешь видеть? — покрутил головой Зырянов. — Опасный ты тип, Илья.

— Это издержки целительства, — спохватился я, сообразив, что опять выдал Зырянову больше, чем собирался. — Это многие целители видят. Просто не афишируют.

— Понимаешь, Илья, на мой взгляд у тебя куда больше шансов выжить при разговоре с князем, чем при походе на Изнанку в команде подготовленных убийц.

— Вот-вот, — поддержал Олег.

— У меня есть козыри, которые я не хочу раскрывать при посторонних, — заметил я.

Зырянов насмешливо прищурился.

— Козыри у него. Побьют твои козыри более крутыми. Мой совет — не ходить и поговорить с князем.

— Слушай, что умный человек говорит, — опять поддержал не меня Олег.

— Поговорю. Думаешь, это что изменит? Во-первых, не факт, что нас не подслушают, а во-вторых, Александр Шелагин мне поверил только после подтверждения Живетьевой. Сомневаюсь, что Живетьев любезно согласится подтвердить, что отец младшего княжича — он и что они собираются всех в расход пустить. Нужны веские доказательства.

— Илья, не замечал за тобой склонности к суициду. — заметил Зырянов. — Сколько лет с тобой дружит Дарья, столько я отмечал твою рассудительность и осторожность.

— Кстати, Григорий Савельевич, я хочу рассказать Даше правду.

Он аж взвился.

— Не смей! Слышишь, Илья, не смей к ней лезть! Ты вообще представляешь, что вокруг тебя творится, чтобы еще и мою дочь туда тащить? Ее мать на моих руках умерла. Тоже думал, что смогу защитить. Отомстил, но… Дарья — это все, что у меня осталось, и защищать я ее буду всем, что у меня есть. Так, договор наш разрывается по всем пунктам, все неустойки я выплачу, а если вздумаешь хоть на шаг к Дарье подойти, то я ей покажу вот это.

Он открыл телефон и запустил видео, откуда почти сразу зазвучал мой голос.

— Такие, как ты, одна — на миллион. Или даже на миллиард. Мне жаль, что все так нехорошо получилось. И удачи тебе на новом месте.

Камера стояла в коридоре, но получились мы с Грабиной на записи прекрасно, выглядели как страстные любовники. Такой поцелуй вышел, что просто — ух. Хоть сейчас вставляй в мелодраму.

— Красивая девица. И смотритесь вы с ней отлично, — заинтересованно сунул нос Олег. — У тебя с ней до койки дошло?

— Какая койка? Это не то, что вы подумали, — запротестовал я. — Это исключительно для дела.

— Хотел бы я, чтобы у меня были исключительно такие дела, — насмешливо бросил Зырянов.

— Это же Грабина. Ее Живетьева специально по мою душу прислала.

— Короче, Илья, пойми меня правильно. Против тебя я ничего не имею, ты хороший парень, но в комплекте с тобой идут слишком серьезные проблемы. Дарья у меня одна, и я не шучу, когда предупреждаю: появишься рядом с ней — передам ей это видео. Пусть лучше поревет, но останется живой, усек?

— Усек, — убито ответил я.

Если Дашка это видео увидит, то она не станет со мной разговаривать до конца жизни.

— А как же профессиональная этика? — возмутился Олег.

— Поступлюсь ею ради благополучия дочери, — повернулся к нему Зырянов. — Мне она дороже репутации. Приоритеты у меня такие, Олег Васильевич. Но если Илья будет от Дарьи держаться на расстоянии, то и поступаться ничем не придется. Это на крайний случай. Извещение о расторжении договора я вам пришлю, чтобы все было по правилам.

Больше никого не слушая, Зырянов ушел.

— Да уж, — проворчал Олег, — в помощи некоторых личностей больше недостатков, чем достоинств. Эка он тебя подловил. И девица-то красивая. Что ты ее не уложил-то? Она точно была не против.

— Да ну, — поморщился я. — Там такая сволочная особа, что можно было ожидать любых подлянок. Помогла замаскировать снятие блока — спасибо, и на этом все.