Маленькие пленники Бухенвальда

— Вот бы каждый день так, — мечтали мальчишки.

— Что, Илья, повеселее стало? — спросил Петька.

Илюша ответил улыбкой, вскочил на скамейку и объявил:

— Ребята, сейчас силами самодеятельности нашего блока будет дан концерт. — Он немного замялся, встретившись с удивленными взглядами друзей. — Ну, концерт не концерт… В общем, сейчас сами увидите.

— Наклевался воробушек картошки, почирикать захотелось, — засмеялся кто-то.

— Эй, кто там такой умный? — вступился Блоха. — Давай, давай, Илья!

Петьку очень заинтересовало, что это за концерт придумал друг, всегда такой тихоня. Наверное, еще кто-нибудь ему помогал. Ай да Воробышек!

Около каморки штубендинста ребята сдвинули вместе два стола, которые должны служить сценой. Из спальни, превращенной в уборную для артистов, на сцену вышел дядя Яша, взявший на себя роль конферансье. Он объявил:

— Уважаемая публика! Сейчас перед вами выступит Илюша Воробей, он споет несколько советских песен.

Потом дядя Яша подмигнул Володе Холопцеву, что означало: «Проверь получше посты».

Воробышек поднялся на сцену, смущенный, раскрасневшийся, а вслед за ним — Митя Бужу, который нес невесть откуда взявшуюся, изрядно потрепанную гитару. Митя сел на табуретку, положил инструмент на колени и взял первый аккорд; Гитара забренчала. В зрительном зале зашикали, призывая друг друга к вниманию.

По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед…

Запел Илюша чистым и немного дрожащим от волнения голосом. Гитара вторила ему, зал притих. Дети ясно представляли себе идущие победным маршем войска с множеством красных знамен и лихими командирами впереди. От них бегут во все стороны враги. Вот освободители уже совсем близко.

Распахиваются бухенвальдские железные ворота. Наши, ура-а-а!

А песня вела дальше.

Этих дней не смолкнет слава,
Не померкнет никогда…

«Вот так молодец!» — восторгался Петька. И чуть не прыгнул на сцену, чтобы обнять приятеля.

Раздались такие дружные аплодисменты, что дядя Яша умерил этот пыл, напомнив детям: ведь они не в каком-нибудь театре, а в лагере смерти.

Потом запел Митя.

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали,
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от этой земли.
«Товарищ, не в силах я вахту держать», —
Сказал кочегар кочегару.

До чего же брала за сердце эта песня! В ней и тоска по Родине, и заветное желание поскорее вырваться на свободу.

У Мити от усердия даже пот выступил на лице. Гитара звучала грустно. Петька тяжело вздохнул.

— Чего мешаешь! — шикнул на него сосед.

Этот крик помешал Мите, он сбился на середине куплета. Но вот, кажется, вспомнил… Глубоко вздохнул, чтобы запеть, и вдруг опять заминка. Митя смущенно отвернулся. Но никто не ухмыльнулся, не свистнул, как всегда бывает в подобных случаях. Все терпеливо ждали. Кто-то из зала подсказал, и песня снова полилась уверенно.

На сцену вышли плясуны. Специально для этого случая они были обуты в старые кожаные ботинки, которые достали через своих ребят в вещевой камере.

Пляска в Бухенвальде! Если кому-нибудь из взрослых рассказать об этом завтра на работе, вряд ли поверят.

Лихо отплясывали худые, заморенные мальчишки в полосатой одежде. На бледных щеках появился румянец. Глаза их были полны не угасших в фашистских застенках искорок. Только очень глубоко были спрятаны эти искорки, очень глубоко…

Когда на сцене появился дядя Яша, ребята не сразу узнали его, так искусно артист замаскировался гримом, сделанным из обыкновенной печной сажи и перетертого красного кирпича.

Кажется, в дни самого большого своего артистического успеха с таким вдохновением не работал Яков Семенович Гофтман. Ребята буквально покатывались от его остроумных шуток и изобретательных трюков.

Дядя Яша умел так много, что мог выступать подряд не один вечер.

— Теперь я сыграю вам, ребята, на редчайшем музыкальном инструменте, — весело подмигнул он и достал из-под стола пилу. Обыкновенную, с двумя ручками, для пилки дров. Кроме нее в его руках появился самодельный смычок. Дядя Яша не спеша переставил табурет, сел на него, зажав один конец пилы между колен. Попробовал, хорошо ли прогибается стальное полотно. Очень хорошо. Он взял смычок, как будто собираясь играть на виолончели, коснулся им пилы, и она завыла в его руках, застонала, хоть уши затыкай. Мальчишки засмеялись: шутит, мол, все дядя Яша.

Но вот хаотические, пронзительные звуки оборвались, и послышалась четкая, светлая мелодия всем известной песенки:

Легко на сердце от песни веселой,
Она скучать не дает никогда.
И любят песню деревни и села,
И любят песню большие города…

Пила так ясно выговаривала, что ребята не удержались и начали потихоньку подпевать:

И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет…