Маленькие повести о великих писателях

— Иван Андреевич! Дорогой! За каким лешим вас-то понесло на Сенатскую площадь? Ведь вы, вроде…

Государь Император напряженно всматривался в абсолютно детские глаза баснописца и драматурга. И не видел в них и тени смущения. Иван Андреевич, даже не поднявшись со стула, (поскольку этот процесс занял бы довольно значительное время, Государь ему единственному разрешил не вставать при его появлении!), в недоумении пожал плечами и высказал свою версию происшедшего:

— Государь! Я думал, пожар…

Николай I несколько секунд смотрел ему в глаза. Затем понимающе кивнул и стремительно покинул покои императрицы.

Он не сомневался в искренности Ивана Андреевича.

Во второй половине жизни, (особенно во второй половине этой половины. Стало быть, в последней четверти!), Иван Андреевич уже ни в чем не нуждался. Довольно приличная квартира с множеством комнат. Множество книг, множество уютных мест, где всегда можно почитать, поразмышлять, вспомнить прошлое.

Квартира большая, но запушенная и абсолютно неухоженная, несмотря на все старания экономки, кухарки и помощницы Фенюши.

— Была бы капуста, да квас. А там хоть печь не топи, — улыбался Иван Андреевич. Он всегда обедал и ужинал вне дома.

Наивная Фенюша рассчитывала, что когда родится ребенок, Иван Андреевич вкорне изменит отношение к дому. Но она ошиблась.

Родилась девочка. Назвали ее Наденькой. Иван Андреевич стал ей крестным отцом. Был с ней ласков, приветлив, но перед его глазами, по-прежнему, будто белые облака проплывали.

И совершенно иная картина складывалась, когда они с Наденькой оставались в квартире одни.

Наденьку Иван Андреевич любил. Такой сильной и самоотверженной любовью, на которую способен только мужчина много поживший. И много повидавший. Во-первых, в три года он обыграл Наденьку в шашки!

Во-вторых… Впрочем, вполне достаточно и «во-первых».

В шашки Иван Андреевич играл отвратительно. Продумать движение той или иной шашки вперед на две-три клетки, было выше его умственных способностей. Но, как каждый упрямый медвежонок, он мечтал — когда-нибудь, где-нибудь, кого-нибудь обыграть!

И вот оно! Свершилось!!!

Разве возможно не полюбить подобное прелестное существо?

Хозяйственная Наденька любила порядок. Чтоб все было на своих местах и никуда не девалось. Потому своих кукол, (многочисленных Марф, Глаш и других), усаживала рядком на диване в строгой очередности. А дремлющего дедушку Ивана Андреевича привязывала за ногу веревкой к ножке кресла. Иван Андреевич не роптал.

Правда, иногда, когда Наденька особенно умаявшись с куклами, (ту причеши, эту переодень! Никаких рук не хватит!), незаметно для себя самой засыпала на диване, Иван Андреевич, едва слышно сопя, отвязывал ногу от кресла, вставал и… в ту же секунду оказывался на зеленом, некошеном лугу…

… Бежал по лугу, широко раскинув руки, толстый мальчик… Земля гудела под его босыми пятками… Ветер свистел в ушах… Прыгали в испуге в стороны кузнечики… Бабочки, судорожно махая крыльями, шарахались вверх и вниз, чтоб не быть затянутыми в вихрь воздуха, производимого стремительно бегущим мальчиком…

… он все бежал, бежал…

Улыбающееся лицо толстого мальчика светилось счастием.

На одном из представлений своего «Ревизора» Николай Гоголь, в антракте, отодвинул занавеску первой двери партера и выглянул в зал. И чуть было не вскрикнул от неожиданности!

Публика партера являла собой странное зрелище.

Ослы, бараны, коровы, журавли и цапли… слоны и жирафы… во фраках и мундирах, в шикарных туалетах… важно восседали в креслах, вели светские беседы, дружески обменивались улыбками или холодными, надменными взглядами окидывали друг друга.

Сдержанное кудахтанье, мычание, квакание, хрюканье…

Только один человек из всего партера имел более-менее приличный и соответствующий моменту вид. В центре пятнадцатого ряда, едва умещаясь в кресле, заполонив его всей своей необъятной полнотой, сидел Иван Андреевич Крылов.

Заметив смятение на лице Гоголя, он, едва заметно пожал плечами, словно говоря, «я здесь абсолютно ни причем!», и подмигнул юному Николаю Васильевичу, подбадривая его, поскольку тот всегда очень волновался на представлениях своей комедии.

Спектакль продолжился…

ЛЕТАЮЩИЙ ГОГОЛЬ

Раннее детство маленького Николеньки складывалось крайне неудачно. Вокруг поместья Гоголей столько всякого разного интересного происходит, дух захватывает. В пруду русалки обитают. Глаза у них желтые, волосы зеленые. Скольких молодых парубков они заманили к себе в воду, защекотали! И не счесть. Все жители Васильевки видели русалок. По многу раз. А маленькому Николеньке никак не удавалось. Ни русалок, ни водяных.

Только из рассказов бабушки Татьяны и узнавал Николенька обо всех чудесах, постоянно происходящих в их поместье, тут тебе и Вий с железными веками, и ведьма в ступе по небу летает, как парусом метлой правит. А уж лешии по кустам так и шастают.