Маленькие шалости примадонны

– А как вы думали! Когда ведущая артистка начинает валиться в обморок посредине представления, всегда возникает вопрос о профнепригодности! Представляете, как бы мне повезло, если бы все получилось как надо? Мне удалось рассорить двух моих главных врагов. И при этом я еще и получила бы шанс пробиться наверх в нашей труппе.

– Так ли уж и наверх?

– А то! Если бы Евдокия ушла из театра или хотя бы стала пореже выступать, то ее партии неизбежно раздали бы другим. Может, сразу бы мне они и не достались, но достались бы другим, чьи партии могла бы спеть уже я! И это было бы только начало, можете мне поверить!

Сыщики и поверили. Алечка в борьбе за свое место под солнцем ни перед чем бы не остановилась. И ряды отправленных на больничную койку с помощью «Спокоина» только увеличивали бы свои ряды. Но по-прежнему витал вопрос: кто же отправил Евдокию с больничной койки в еще более далекое путешествие? И ответа на него не находилось.

Алечка свою причастность к убийству отрицала категорически, напирая на прекрасное воспитание, полученное ею в детстве. Однако такой аргумент в ее защиту выглядел весьма слабо. А вот алиби у нее не имелось. Зато имелся мотив для убийства – обида на критиковавшую ее Евдокию. И если раньше этот мотив выглядел все-таки хиленьким и притянутым за уши, то появление завещания на имя Алечки в корне меняло всю картину.

Это понимала и сама Алечка, которая, в конце концов, разрыдалась и взмолилась:

– Умоляю, помогите мне! Найдите настоящего преступника. Не убивала я Евдокию, не убивала я ее!

Она рыдала горько и казалась искренней в своем горе. Но можно ли было доверять ее слезам? И не свидетельствовало ли нынешнее бурное раскаяние как раз о серьезной вине в прошлом? Сыщики были в сильном смущении. Осудить невиновного было нельзя, но и упустить преступника тоже не хотелось.

Глава 14

Арсений дал Алечке выговориться, выплакать все слезы, которые у нее имелись, а когда наступила долгожданная тишина, произнес:

– Вы знали, что та женщина, которая вас вырастила и воспитала, не являлась вашей биологической матерью?

– Да, – вздохнула Алечка. – Мама с папой долго от меня скрывали правду. Но когда все рухнуло, папу арестовали, а мама заболела, то, чувствуя приближение конца, мама уже перед самой смертью призналась мне, что я не родная ее дочь.

– И она сказала, как вы оказались в их семье?

– Мама с папой не могли иметь детей. Они много и упорно старались, лечились, но врачи были едины в свое диагнозе. С папой еще можно работать, а вот маме никогда не удастся зачать. Может, сейчас бы ей и смогли помочь, но тогда это было трагедией. И все же они нашли выход из положения. Отыскали молодую женщину, которой были нужны деньги, и родители ей их заплатили. Эта женщина и стала моей биологической матерью. Но при чем тут это?

– Вы знаете имя этой женщины?

– Нет. Зачем? Мама порывалась сказать, но я ей запретила. Она всегда была, есть и будет моей единственной и горячо любимой мамочкой. Другой мне и не надо!

– То есть вы не знали, что Евдокия была той женщиной, которая вас родила?

Надо было видеть лицо Алечки, когда она это услышала. Сразу можно было сказать, что для нее это являлось шокирующей новостью. Сначала она рассмеялась. Потом замолчала, растерянно глядя на следователя.

– Вы меня разыгрываете?

– И не думал.

– Евдокия – моя мама?

– Да.

– Моя настоящая мама? Но почему она меня бросила?

– В ее оправдание могу сказать, что она очень хотела принимать большее участие в твоем воспитании и в твоей жизни, но приемная мать была против этого.

– Мама не пускала ко мне… маму? Господи, я сейчас сойду с ума от всего этого! Вы меня обманываете!

– Вот дневник вашей матери.

Чтение дневника Евдокии и свидетельские показания Юрия Петровича наконец-то убедили Алечку в том, что следователь говорит правду.

– Невероятно, – пробормотала она. – Евдокия родила меня! Это в голове не укладывается. И ведь это не была случайная единичная связь ради рождения ребенка. У папы с Евдокией были продолжительные отношения, я правильно поняла?

– Они были любовниками на протяжении долгого времени.

– Может быть, она даже любила его? А он ее?

– Наверняка любил. Но ваш отец не захотел рушить свою семью, он предложил любовнице выход, на который она согласилась.

– Отдать меня папе и… маме.

– Сразу скажу, что Евдокия почти тут же раскаялась в своем поступке. Стоило ей передать вас в руки вашего отца и его жены, как она горько пожалела о своем решении. Но сделать было уже ничего нельзя. Новорожденную малышку записали на имя ее родителей. Теперь Евдокия при всем желании не смогла бы доказать свои права на вас.

– Не очень-то она к этому и стремилась.

– Она считала, что в семье своего отца вам будет хорошо. Но всю оставшуюся жизнь ее грызло чувство вины в отношении своей девочки, которой она не смогла подарить свою любовь. Видимо, она решила компенсировать это тем, что поместила вас в свое завещание.

– Что? Завещание?

– Евдокия оставила почти все свое состояние вам одной.

– Мне?

– Тем самым она надеялась искупить перед вами свою вину.

– Но я ничего не знала об этом!