Маленькие женщины

– Тогда пойдем им навстречу. – Нан развернулась и двинулась через кусты, немного встревоженная, потому что коровьих тропок вокруг было множество и она никак не могла вспомнить, по какой именно они пришли.

Они преодолели еще множество рытвин и колдобин, время от времени останавливаясь и вслушиваясь, не затрубит ли рог, но он не трубил, потому что на самом деле был лишь мычанием направлявшейся домой коровы.

– Что-то не припомню эту кучу камней, а ты? – спросила Нан, присев на изгородь, чтобы передохнуть и оглядеться.

– Ничего я не помню, я хочу домой. – Голосок Роба дрогнул, так что Нан быстро обняла его, усадила на землю и сказала как можно увереннее:

– Я и так стараюсь как могу. Ты только не плачь, а как выйдем на дорогу, я тебя понесу.

– А где дорога? – Робби утер слезы, чтобы ее поискать.

– Вон за тем большим деревом. Ты разве не помнишь – это то самое, с которого Нед свалился?

– Да, оно. Может, они нас ждут. Я хочу домой на телеге, а ты? – Робби, просветлев, зашагал на дальний конец пастбища.

– Нет, я лучше пешком, – ответила Нан, совершенно уверенная, что другого выхода все равно нет, и мысленно готовясь к этому.

Они еще долго брели сквозь сгущавшиеся сумерки к новому разочарованию: оказавшись у дерева, они обнаружили, что это не то, на которое лазал Нед, и никакой дороги поблизости нет.

– Мы потерялись? – всхлипнул Роб, в отчаянии прижимая к себе ведерко.

– Так, слегка. Мне просто не видно, в какую сторону дальше, – давай-ка покричим.

Они кричали, пока не охрипли, но ответом стал лишь дружный лягушачий хор.

– Вон там еще одно высокое дерево. Наверное, там и есть дорога, – сказала Нан, у которой душа ушла в пятки, хотя она и храбрилась.

– Я, кажется, больше не могу идти, ботиночки стали тяжелые, мне их не поднять. – Робби, окончательно обессилев, опустился на какой-то камень.

– Тогда будем ночевать здесь. Я не против, главное – чтобы змеи не приползли.

– Я боюсь змей. Я не хочу здесь ночевать. Мамочка! Я не хочу теряться. – Роб приготовился заплакать, но тут ему пришла в голову новая мысль, и он с полной уверенностью произнес: – За мной мумуля придет, как всегда. Я теперь не боюсь.

– Она же не знает, где мы.

– Она не знала, что меня закрыли в леднике, и все равно нашла. Она обязательно придет, – ответил Робби с такой неколебимой верой, что у Нан полегчало на душе. Она села рядом и, виновато вздохнув, сказала:

– Зря мы убежали.

– Это я из-за тебя. Но ничего страшного, мумуля меня из-за этого не разлюбит, – ответил Роб, цепляясь за самую последнюю надежду.

– Я ужасно голодная, давай ягод поедим, – предложила Нан после паузы – Роб уже начал клевать носом.

– Я тоже, но ягоды я есть не могу, я их обещал мумуле принести.

– Если нас не спасут, придется, – сказала Нан, которая иногда начинала возражать на все подряд. – Если мы тут останемся на много-много дней, мы сначала съедим все ягоды в поле, а потом будем умирать с голоду, – прибавила она мрачно.

– А я буду есть сассафрас[309]. Я знаю большое дерево, а Дан мне рассказал, что белки выкапывают его корешки и едят, а я очень люблю копать, – откликнулся Роб, не слишком напуганный перспективой умереть с голоду.

– Да, а еще можно ловить лягушек и варить. Папа один раз их попробовал и сказал, что очень вкусно, – прибавила Нан, сумевшая обнаружить толику романтики даже в том, что они заблудились на черничном поле.

– А как мы сварим лягушек? У нас же огня нет.

– Не знаю, в следующий раз обязательно прихвачу спички, – пообещала Нан, огорченная, что эксперимент с варкой лягушек откладывается.

– А можно развести костер с помощью светлячка? – с надеждой поинтересовался Роб, глядя, как вокруг порхают крылатые искорки.

– Давай попробуем.

Несколько минут они довольно весело ловили светлячков и пытались с их помощью поджечь зеленый сучок.

– Они все-таки светлячки, а не огневечки, – огорченно сказала Нан, отбрасывая несчастное насекомое, притом что оно светило вовсю и даже послушно прогулялось по сучку взад-вперед, чтобы доставить удовольствие маленьким экспериментаторам.

– Что-то мумуля не идет, – заметил Роб после еще одной паузы, по ходу которой они рассматривали звезды над головой, вдыхали сладкий аромат папоротника, который придавили подошвами, и вслушивались в серенады сверчков.

– Вот уж не знаю, зачем Господь сотворил ночь. По-моему, день гораздо лучше, – задумчиво произнесла Нан.

– Чтобы спать, – пояснил Роб, зевнув.

– Тогда давай спать, – запальчиво произнесла Нан.

– Я хочу в кроватку. И тут нет Тедди! – воспротивился Роб, которому тихое воркование птичек в гнездышках напомнило о родном доме.

– Не верю я, что твоя мама нас найдет, – заявила Нан, постепенно впадавшая в отчаяние: терпеть и ожидать было совсем не в ее вкусе. – Тут так темно, она нас не увидит.

– В леднике было совсем черно, а я так испугался, что даже не звал ее, и все-таки она меня увидела. Увидит и теперь, как бы ни было темно, – уверенно объявил Роб, вставая и вглядываясь в темноту в ожидании помощи, которая никогда еще его не подводила.