Маленькие женщины

Из-под подушек долетел глухой звук, нечто среднее между стоном и кашлем, и Тед с таким отчаянием дрыгнул длинными ногами, что мама его смягчилась и принялась раскапывать подушки, пока не показалась взлохмаченная рыжеволосая голова; миссис Джо вытащила ее наружу, пригладила волосы и воскликнула, не удержавшись от смешка – хотя щеки ее и были мокры от слез:

– Подойди и получи прощение, несчастный грешник! Я знаю, что ты наказан достаточно, а потому не скажу больше ни слова; вот если бы с Робом приключилось что-то дурное, я пострадала бы сильнее, чем ты. Ах, Тедди, Тедди, избавься от этого своеволия, пока не поздно!

– Мумуля, я очень стараюсь! И этой истории никогда не забуду – надеюсь, она меня излечила; если нет – боюсь, я недостоин прощения, – отозвался Тед, дергая себя за волосы – он не придумал другого способа выразить свои угрызения.

– Это я вижу, милый; то же самое я ощущала в пятнадцать лет, когда Эми едва не утонула и мумуля помогла мне так же, как я сейчас помогу тебе. Приходи ко мне, Тедди, когда тебя станет обуревать дух зла, – и мы укротим его вместе. Ах ты господи! Сколько раз я сражалась с этим древним Аполлионом, и он не раз брал верх – но не всегда. Вставай под мой щит, и мы будем драться до победы.

Целую минуту все молчали – пока Тед с мамой смеялись и тут же рыдали в один и тот же платок, а Роб стоял рядом с отцовской рукой на плече – бесконечно счастливый тем, что все раскрыто и прощено, хотя и не забыто; такие переживания всегда во благо, ибо только сближают любящие сердца.

Потом Тед встал во весь рост и, подойдя к отцу, произнес отважно и смиренно:

– Я заслуживаю наказания. Наложи его на меня, но скажи сперва, что прощаешь меня, как и Роб.

– Прощаю, как всегда, mein Sohn[394], семижды семь раз, если понадобится, – в противном случае я не заслуживаю того имени, которым ты меня называешь. Наказание тебя уже настигло, куда худшее, чем мое. Не дай ему пропасть втуне. Оно и не пропадет – ибо тебе помогают твоя мама и всеобщий Отец. А здесь всегда найдется место для вас обоих!

С этими словами добрый профессор раскинул руки и обнял своих сыновей, как и подобает истинному немцу, не стыдясь выразить в словах и жестах отцовские чувства, которые американец свел бы к хлопку по спине и краткому: «Ну ладно».

Миссис Джо сидела и наслаждалась этим зрелищем со всей полнотой своей романтической души, а потом они спокойно поговорили, свободно излив все, что было на сердце, и найдя великое утешение в том доверии, которое возникает, когда любовь сбрасывает узы страха. Было решено, что все это останется между ними, посвятят в тайну лишь Нан, которую надлежит отблагодарить и наградить за храбрость, рассудительность и преданность.

– Я всегда знала, что из этой девочки вырастет замечательная женщина, и вот тому подтверждение. Никаких нервов, криков, обмороков, суеты – одно сдержанное здравомыслие и профессиональное мастерство. Дитя мое милое, чем я могу выразить ей свою признательность? – с чувством воскликнула миссис Джо.

– Сделай так, чтобы Том куда-нибудь уехал и оставил ее в покое, – предложил Тед, почти вернувшийся к своему прежнему тону, хотя легкая задумчивость все еще туманила его обычно жизнерадостные черты.

– Да, точно! А то он вьется вокруг нее, как назойливый комар. Она запретила ему сюда приезжать, пока гостит у нас, и отправила прочь вместе с Деми. Мне нравится старина Том, но к Нан он зря привязался, – добавил Роб, подходя к отцу, чтобы помочь разобрать почту.

– Будет сделано! – решительно откликнулась миссис Джо. – Нельзя, чтобы глупая мальчишеская прихоть погубила ее карьеру. Она может сдаться в минуту слабости – и тогда все будет кончено. Такую оплошность допускали и более мудрые женщины – и потом жалели об этом до конца жизни. Нан должна сперва обрести свое место на земле и доказать, что достойна его занимать; а уж потом пусть выходит замуж, если вздумается, и ищет того, кто окажется ее достоин.

Впрочем, помощи миссис Джо не потребовалось, ибо любовь и признательность способны творить чудеса, а когда к этому добавляются юность, красота, случай и фотография, успех обеспечен; это еще раз было доказано применительно к ничего не подозревающему, но очень влюбчивому Томасу.

Глава восьмая. Джози в роли русалки

Пока юные Баэры претерпевали дома эти серьезные испытания, Джози прекрасно проводила время в Роки-Нук: Лоренсы умели сделать летний досуг приятным и полезным. Бесс очень любила свою младшую кузину, миссис Эми считала, что вне зависимости от того, станет ее племянница актрисой или нет, благородной женщиной она быть обязана, а потому обучала ее светским манерам, которые являются признаком благовоспитанности; что до дяди Лори, он страшно любил заниматься греблей и верховой ездой, играть или отдыхать в обществе двух жизнерадостных девушек. Джози на свободе расцвела, точно полевой цветок, Бесси порозовела, повеселела и окрепла, и обе пользовались безраздельной любовью всех соседей, виллы которых стояли у берега или возвышались на утесах, окружавших живописную бухту.