Маленькие женщины

– Вы очень добры. Но боюсь, он не приедет.

– Почему же, дорогая? – осведомилась мисс Белль.

– Потому что мистер Лоуренс слишком стар.

– Дитя мое, что ты имеешь в виду? Сколько же ему лет, хотела бы я знать? – изумленно спросила мисс Клара.

– По-моему, около семидесяти, – ответила Мег и, считая петли, наклонила голову, чтобы скрыть лукавые искорки в глазах.

– Ах ты, негодница! Разумеется, мы имеем в виду молодого человека! – смеясь, воскликнула мисс Белль.

– Никакого молодого человека нет. Лори, в сущности, совсем еще ребенок. – Теперь уже Мег засмеялась, заметив, какими странными взглядами обменялись сестры, когда она столь нелепым образом описала своего предполагаемого возлюбленного.

– Он примерно твоего возраста, – сказала Нэн.

– Скорее уж он ровесник моей сестры Джо, а мне в августе исполнится семнадцать, – парировала Мег, тряхнув головой.

– С его стороны было очень мило прислать тебе цветы, ты не находишь? – с проницательным видом заметила Анни.

– Да, он часто их присылает, причем всем членам моей семьи, потому что у него много цветов, а мы их очень любим. Видите ли, моя мать на короткой ноге со старым мистером Лоуренсом, так что для нас, детей, вполне естественно дружить и играть вместе, – ответила Мег, надеясь пресечь инсинуации.

– Совершенно очевидно, что Дэйзи еще не распустилась, – заметила мисс Клара, обращаясь к Белль и сопровождая свои слова кивком головы.

– Прямо-таки пасторальная невинность. Надо же, – ответила мисс Белль, пожав плечами.

– Я еду в город, чтобы кое-что купить. Не нужно ли вам что-нибудь, юные леди? – поинтересовалась миссис Моффат, неуклюже вплывая в комнату; она была похожа на слониху, несмотря на свои шелка и кружева.

– Благодарю вас, мэм, – ответила Салли. – Для четверга у меня есть новое платье из розового шелка, а больше мне ничего не нужно.

– Мне тоже… – начала было Мег, но тут же прикусила язык, потому что сообразила: она хотела бы получить несколько новых вещей, но не могла их себе позволить.

– А что ты наденешь? – поинтересовалась Салли.

– Свое старое белое платье, если сумею заштопать его так, чтобы в нем можно было показаться на людях. Вчера оно, к сожалению, порвалось, – отозвалась Мег, стараясь, чтобы ее голос звучал небрежно, но при этом отчаянно смущаясь.

– Почему бы тебе не послать домой за другим платьем? – не унималась Салли, которая была не слишком наблюдательна.

– У меня нет другого платья.

Мег пришлось сделать над собой усилие, чтобы признаться в этом, но Салли опять ничего не поняла и с благодушным удивлением воскликнула:

– У тебя всего одно бальное платье?! Как странно…

Она не договорила, потому что Белль, глядя на нее, покачала головой и торопливо вмешалась:

– В этом нет ничего странного. Зачем Мег много платьев, ведь она еще не начала выходить в свет? Тебе нет никакого смысла посылать домой, Дэйзи, даже если бы у тебя была дюжина платьев. У меня как раз есть одно, из голубого шелка. Я из него уже выросла. Ты ведь наденешь его, чтобы сделать мне приятное, не правда ли, дорогая?

– Ты очень добра, но, если не возражаешь, я предпочла бы надеть свое старое платье. Оно очень идет такой маленькой девочке, как я, – ответила Мег.

– Не откажи мне в удовольствии принарядить тебя. Мне очень нравится подобное занятие, а ты, если приложить капельку усилий, превратишься в настоящую маленькую красавицу. Я никому не позволю за нами подглядывать, пока мы не закончим, а потом предстанем перед остальными, словно Золушка и ее крестная мать, прибывшие на бал, – продолжала увещевать подругу Белль.

Мег не смогла отказаться от столь любезного предложения, тем более что желание примерить на себя роль «маленькой красавицы» в конце концов победило, и она согласилась, забыв о предубеждениях по поводу семейства Моффатов.

В четверг вечером Белль позвала свою горничную; они заперлись вместе с Мег в комнате и вдвоем превратили ее в настоящую леди. Ей завили и уложили волосы, припудрили шею и руки ароматным тальком, подчеркнули линию губ коралловым бальзамом, отчего они заалели еще сильнее. Горничная Гортензия наверняка нанесла бы еще и «капельку румян», если бы Мег решительно не воспротивилась. Затем на нее надели небесно-голубое платье, которое оказалось настолько тесным, что она едва могла дышать. У него был такой глубокий вырез, что, взглянув на себя в зеркало, скромница Мег покраснела как маков цвет. Образ дополнили изящные украшения из серебра: браслеты, ожерелье, брошь и даже сережки, которые Гортензия умудрилась закрепить шелковой розовой лентой так, что она была не видна. Бутоньерка из чайных роз, приколотая к груди, и рюш примирили Мег с тем, что ее красивые белые плечи будут выставлены напоказ, а пара атласных туфелек на высоких каблуках была воплощением ее сокровенных желаний. Завершающими штрихами стали кружевной платочек, веер из перьев и букет цветов, после чего мисс Белль окинула Мег удовлетворенным взглядом девочки, только что переодевшей свою любимую куклу.