Маленькие женщины. Хорошие жены

Лори хорошо знал ее, и у него были причины относиться к ней с глубоким отвращением, так как в прежние времена, когда разрешалось резвиться, его немилосердно колотили этой подушкой, а теперь она часто лишала его места на диване, которого он жаждал больше всего – в углу, рядом с Джо. Если «сарделька», как Лори называл эту подушку, стояла стоймя, это был знак, что он может подойти и присесть, но если она лежала плашмя поперёк дивана, горе тем мужчине, женщине или ребёнку, которые посмели бы её передвинуть! В тот вечер Джо забыла забаррикадировать свой угол и не пробыла на своём месте и пяти минут, как рядом с ней расположилась массивная фигура, и, положив обе руки на спинку дивана, вытянув перед собой обе длинных ноги, Лори воскликнул со вздохом удовлетворения:

– Вот это по мне – дёшево и сердито.

– Попрошу без просторечных выражений, – огрызнулась Джо, швыряя подушку. Но было слишком поздно, на диване для подушки не было места, и после того как она сползла на пол, сразу же исчезла самым таинственным образом.

– Ну же, Джо, не будь такой колючей. После того как парень всю неделю изнурял себя учёбой до состояния скелета, он заслуживает ласки и должен её получить.

– Бет тебя приласкает. Я занята.

– Нет, не нужно её беспокоить, тебе же раньше нравилось, если только ты вдруг не потеряла к этому вкус. Неужели потеряла? Ты возненавидела своего мальчика и хочешь швырять в него подушками?

Редко можно было услышать что-нибудь более льстивое, чем этот трогательный призыв, но Джо охладила пыл «своего мальчика», атаковав его суровым вопросом:

– Сколько букетов ты послал мисс Рэндал на этой неделе?

– Ни одного, честное слово. Она помолвлена. А что?

– Я рада, ведь это одна из твоих глупых причуд – посылать цветы и прочее девушкам, до которых тебе нет никакого дела, – укоризненно продолжила Джо.

– Разумные девушки, до которых мне очень даже много дела, не позволяют мне посылать им «цветы и прочее», так что же я могу поделать? Моим чувствам нужна отдушина.

– Мама не одобряет флирт даже в шутку, а ты, Тедди, флиртуешь, не заботясь о последствиях.

– Я бы всё отдал, чтобы сказать: «Ты тоже». Поскольку я не могу так ответить, я просто скажу, что не вижу никакого вреда в этой маленькой игре, если все стороны понимают, что это всего лишь игра.

– Ну, это и правда выглядит мило, но я не могу понять, как это делается. Я пыталась, потому что в компании чувствуешь себя неловко, не делая того, что делают все остальные, но, похоже, у меня не получается, – сказала Джо, забыв о своей роли наставницы.

– Бери уроки у Эми, у неё к этому настоящий талант.

– Да, у неё это получается очень изящно, и, кажется, она никогда не заходит слишком далеко. Я полагаю, что одним людям естественно нравиться окружающим, не прилагая к этому усилий, а другие всегда говорят и делают не то и не там, где надо.

– Я рад, что ты не умеешь флиртовать. На самом деле приятно встретить разумную, прямолинейную девушку, которая может быть весёлой и доброй, не выставляя себя дурой. Между нами говоря, Джо, некоторые мои знакомые девушки действительно заходят так далеко, что мне за них стыдно. Я уверен, что они не хотят ничего плохого, но если бы они знали, что мы, парни, говорим о них потом, мне кажется, они вели бы себя по-другому.

– Они поступают так же, как и вы, но поскольку их языки острее, вам, ребята, достаётся больше, чем им, потому что вы точь-в-точь такие же глупые, как и они. Если бы вы вели себя должным образом, они бы делали то же самое, но, зная, что вам нравятся их глупости, они продолжают в том же духе, и потом вы их вините во всём.

– Много вы об этом знаете, мэм, – снисходительно сказал Лори. – Мы не любим проказниц и кокеток, хотя иногда можем вести себя так, как будто они нам нравятся. О милых, скромных девушках мы в обществе джентльменов никогда не говорим иначе как уважительно. Святая ты простота! Если бы ты могла побыть на моем месте хоть месяц, ты бы увидела кое-что, что слегка удивило бы тебя. Честное слово, когда я встречаю одну из этих легкомысленных девиц, мне всегда хочется воскликнуть вместе с нашим Красногрудым Робином[96]: «Стыд и срам, позор тебе, ты дерзкая кокетка!»

Невозможно было не рассмеяться над забавным противоречием, возникшим между рыцарским нежеланием Лори плохо отзываться о женщинах и его вполне естественным презрением к глупости, не имевшей ничего общего с женственностью и множество примеров которой являлось ему в светском обществе. Джо знала, что среди светских мамаш «молодой Лоуренс» считался самой привлекательной parti, их дочери часто улыбались ему, и лести в его адрес от дам всех возрастов было достаточно, чтобы сделать из него самодовольного хлыща, поэтому его подруга довольно ревниво следила за ним, опасаясь, что он станет избалованным, и радовалась больше, чем могла в этом признаться, обнаружив, что он всё ещё ценит скромных девушек. Внезапно вернувшись к своему наставническому тону, она сказала, понизив голос: