Маленькие женщины. Хорошие жены

Несмотря на недавнее горе, это было очень счастливое время, такое счастливое, что Лори не мог решиться нарушить его ни единым словом. Ему потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от удивления, вызванного исцелением от своей первой и, как он твёрдо верил, последней и единственной любви. Он оправдывал себя за кажущееся предательство мыслью о том, что сестра Джо была почти такой же, что и сама Джо, и убеждением, что было бы невозможно полюбить любую другую женщину, кроме Эми, так скоро и так сильно. Его первое сватовство было бурным, и он оглядывался назад, как будто через долгие годы, с чувством жалости, смешанной с раскаянием. Он не стыдился этого опыта, но стал думать об этом как об одном из горько-сладких переживаний своей жизни, за которое он мог быть благодарен, когда боль пройдёт. Он решил, что его второе предложение должно быть как можно более спокойным и простым. Не было никакой необходимости устраивать бурных сцен, едва ли нужно было прямо говорить Эми, что он любит её, она поняла это без слов и уже давным-давно дала ему ответ. Всё произошло само собой, никто не стал бы протестовать, и он знал, что все будут довольны, даже Джо. Но если нашу первую маленькую страсть жестоко погасили, мы склонны быть осторожными и медлительными, совершая вторую попытку, поэтому Лори медлил, наслаждаясь каждым часом и оставляя на волю случая произнесение слова, которое положило бы конец первой и самой приятной части его нового романа.

Он предполагал, что, скорее всего, сделает предложение в саду замка при лунном свете, в самой изящной и благопристойной манере, но получилось с точностью до наоборот, поскольку всё разрешилось на озере в полдень с помощью нескольких незатейливых слов. Они катались на лодке всё утро, проплывая от мрачного Сен-Женгольфа к солнечному Монтрё, с Савойскими Альпами по одну сторону, Монт-Сен-Бернаром и Дан-дю-Миди – по другую, прелестным Веве в долине и Лозанной на холме за ним, безоблачным голубым небом над головой и ещё более голубым озером внизу, усеянным живописными лодками, похожими на белокрылых чаек.

Они говорили о Бонниваре[146], скользя на лодке мимо Шильона, и о Руссо, когда смотрели вверх на Кларан, где он писал свою «Элоизу»[147]. Ни он, ни она не читали эту книгу, но оба знали, что это история любви, и каждый про себя задавался вопросом, была ли она хотя бы наполовину так интересна, как их собственная. Эми опустила руку в воду во время небольшой паузы, возникшей в их разговоре, и когда она подняла глаза, Лори опирался на вёсла и смотрел на неё с выражением, которое заставило её поспешно сказать, просто чтобы не молчать:

– Ты, должно быть, устал. Отдохни немного и позволь грести мне. Это пойдёт мне на пользу, потому что с тех пор, как ты приехал, я совершенно обленилась и стала изнеженной.

– Я не устал, но ты можешь взять одно весло, если хочешь. Тут достаточно места, хотя мне приходится сидеть посередине, иначе лодка будет крениться набок, – ответил Лори, как будто ему понравилось новое расположение.

Чувствуя, что она не очень-то исправила ситуацию, Эми заняла предложенную ей Лори треть сиденья, откинула волосы с лица и взялась за весло. Грести она умела хорошо, как и многое другое, и хотя она налегала на весло обеими руками, а Лори грёб только одной, вёсла двигались в такт, и лодка плавно скользила по воде.

– Хорошо у нас получается, правда? – спросила Эми, которая в этот момент не могла вынести молчания.

– Так хорошо, что я хотел бы, чтобы мы всегда плыли в одной лодке. Ты выйдешь за меня, Эми? – очень нежно спросил Лори.

– Я согласна, Лори, – прозвучал очень тихий ответ.

Затем они оба перестали грести и неосознанно дополнили отражение видов, расплывающихся в воде озера, красивой сценой человеческой любви и счастья.

Глава 19 Совсем одна