Маленькие женщины. Хорошие жены

– Да, сэр. – И Джо чуть не раздавила цветочный горшочек, внезапно с силой сжав его.

– Я хочу купить платьице для моей Тины, и я слишком глуп, чтобы идти в магазин один. Не будете ли вы так любезны помочь мне советом с вашим вкусом?

– Да, сэр. – И Джо внезапно почувствовала себя такой спокойной и невозмутимо прохладной, как будто она вошла в холодильный шкаф.

– Возможно, также шаль для мамы Тины, она такая бедная и больная, а с её мужем так много забот. Да, да, плотная тёплая шаль была бы приятной вещью, чтобы подарить маленькой мамочке.

– Я с удовольствием помогу, мистер Баэр.

«Я иду слишком быстро, а он становится всё дороже мне с каждой минутой», – добавила Джо про себя, затем, мысленно встряхнувшись, она приступила к делу с энергией, которую было приятно наблюдать. Мистер Баэр предоставил всё ей, поэтому она выбрала красивое платье для Тины, а затем попросила принести шали. Продавец, будучи женатым мужчиной, проявил интерес к паре, которая, по-видимому, делала покупки для своей семьи.

– Вашей супруге может понравиться эта шаль. Превосходная вещь, невероятно подходящая по цвету, вполне строгая и элегантная, – сказал он, встряхивая удобную серую шаль и набрасывая её на плечи Джо.

– Вас она устроит, мистер Баэр? – спросила она, поворачиваясь к нему спиной и чувствуя глубокую благодарность за представившуюся возможность спрятать лицо.

– Отлично, мы её берём, – ответил профессор, улыбаясь про себя, расплачиваясь за шаль, в то время как Джо продолжала обшаривать прилавки, как убеждённая охотница за скидками.

– Теперь мы пойдём домой? – спросил он, как будто ему было очень приятно произносить эти слова.

– Да, уже поздно, и я так устала. – Голос Джо звучал жалобнее, чем она думала. Ибо теперь солнце, казалось, зашло так же внезапно, как и вышло, мир вокруг снова стал грязным и убогим, и она впервые обнаружила, что её ноги замёрзли, голова болит и что её сердце было холоднее, чем первое, и болит больше, чем второе. Мистер Баэр уезжает, она нравится ему только как друг, всё это было ошибкой, и чем скорее это закончится, тем лучше. С такими мыслями в голове она стала так резко подзывать приближающийся омнибус рукой, что маргаритки вылетели из горшка и были сильно повреждены.

– Это не наш омнибус, – сказал профессор, отмахиваясь от перегруженной повозки и останавливаясь, чтобы подобрать бедные цветочки.

– Прошу прощения. Я не разглядела название. Не берите в голову, я пойду пешком. Я привыкла барахтаться в грязи, – ответила Джо, усиленно моргая, потому что скорее умерла бы, чем открыто вытерла свои глаза. Мистер Баэр заметил слёзы на её щеках, хотя она и отвернулась. Это зрелище, казалось, очень тронуло его, потому что, внезапно наклонившись, он спросил тоном, который означал очень многое:

– Дорогая моя, почему вы плачете?

Что ж, если бы Джо не была новичком в такого рода делах, она бы сказала, что не плачет, что у неё насморк, или выдумала бы любую другую женскую уловку, соответствующую случаю. Вместо этого это недостойное существо ответило, неудержимо всхлипывая:

– Потому что вы уезжаете.

– Ах, mein Gott, как это хорошо! – воскликнул мистер Баэр, пытаясь заломить руки, несмотря на зонтик и свёртки. – Джо, я не могу подарить вам ничего, кроме своей большой любви. Я приехал узнать, как вы к этому относитесь, и я ждал, желая удостовериться, что я для вас больше, чем просто друг. Так ли это? Можете ли вы найти в своём сердце местечко для старины Фрица? – выпалил он на одном дыхании.

– О да! – сказала Джо, и он был вполне удовлетворён, потому что она обвила его локоть обеими руками и посмотрела на него с выражением, которое ясно показывало, как она была бы счастлива идти по жизни рядом с ним, даже если бы у неё не было лучшего укрытия, чем старый зонтик, только бы он держал его в своей руке.

Это было, конечно, предложением, сделанным в сложных обстоятельствах, потому что, даже если бы мистер Баэр захотел опуститься на колени, он не смог бы этого сделать из-за грязи. Он также не мог протянуть Джо руку, разве что в переносном смысле, потому что обе его руки были заняты покупками. Тем более он не мог позволить себе продемонстрировать нежные чувства на улице, хотя и был готов это сделать. Поэтому единственным способом, каким он мог выразить свой восторг, был взгляд на неё с выражением, которое ярко освещало его лицо до такой степени, что в каплях дождя, искрившихся на его бороде, казалось, появились маленькие радуги. Если бы он так сильно не любил Джо, я не думаю, что он смог бы полюбить её в тот момент, потому что она выглядела далеко не привлекательно, её юбки были в плачевном состоянии, резиновые сапоги забрызганы до лодыжек, а шляпка окончательно испорчена. К счастью, мистер Баэр считал её самой красивой женщиной на свете, и она нашла его «похожим на Юпитера» более чем когда-либо, хотя поля его шляпы безвольно повисли, и небольшие струйки воды стекали с неё на его плечи (потому что он держал зонтик только над Джо), и каждый палец на его перчатках нуждался в починке.