Маленький большой человек

Это довольно вольный перевод ее слов. На самом деле она сказала буквально следующее: «Я подумала, что, увидев, как белые люди едят жирное вкусное мясо, ты стал их собакой».

— Я ищу жену и сына, старуха, и хочу найти их до того, как они достигнут твоего возраста, когда мозги высыхают, рассыпаются в прах и ночной ветер выдувает их через уши.

В ней тут же проснулся былой азарт к обмену подобными любезностями, и она заявила, что не понимает, зачем мне жена, если я все равно не смогу ничего с ней сделать… ну и так далее. Казалось, что все это происходит не в битком набитой палатке, окруженной кавалерией США, а в кругу соседей, собравшихся отведать вареной собачатины. Будь у этой старухи нож, она бы не задумываясь распорола сержанту брюхо при малейшей надежде на спасение.

Короче говоря, она ничего не слышала о Солнечном Свете. В остальных палатках мне также не сообщили ничего нового, и, мучимый самыми дурными предчувствиями, я отправился на дальний конец лагеря — туда, где стоял мой типи. Там меня ждал лишь обгорелый каркас да несколько клочков бизоньих шкур. Снег растаял до самой земли, образовав грязно-желтый круг.

На лугу начали расстреливать лошадей. Обезумевшие животные метались перед строем своих убийц, тщетно пытаясь скрыться от летящего в них свинца. Посмотреть на бойню приехал и сам Кастер, чтобы подбодрить хмурых солдат, и даже показал им, как надо лучше убивать, собственноручно пристрелив нескольких лошадей. Это доставило ему явное удовольствие.

Обойдя луг стороной, я направился в другой конец лагеря, где солдаты готовились зарывать трупы индейцев. Тела лежали в несколько рядов, и я не заметил среди них скальпированных или расчлененных. Казалось, своим аккуратным видом они говорили окружающим: «Это вам не Песчаный ручей, это вам не добровольческий полк. Профессиональная регулярная армия против излишнего кровопролития, она делает все быстро и четко!»

Здесь я снова увидел Черного Котла. Его серебряная медаль исчезла. А рядом с ним лежали тела Вунхай, Медведицы и еще восемнадцати-двадцати мужчин и женщин.

Кукурузного Початка с детьми среди них не оказалось. Должно быть, они все-таки успели к реке. Но что сталось с Солнечным Светом и Утренней Звездой? Слава Богу, их тоже не было среди мертвых. Но и к Уошито они тоже не спускались, иначе я бы их обязательно встретил на косе.

Дождавшись, когда солдаты похоронят Вунхай и Медведицу, я покинул это место. На душе у меня было прескверно. Бродя по лагерю, я нашел еще три тела, но опознать их не представлялось возможным, так их лица изуродовали пули. Однако я знал, что Солнечного Света среди них нет. Во мне, клокоча, поднималась черная ненависть. Вернуться на южный берег и привести сюда шайенов? Их более чем достаточно, чтобы отбить деревню у Кастера, особенно сейчас, когда солдаты заняты пленными и лошадьми, но… Кастер чертовски хорошо все продумал. Стояла лютая зима, а он сжег их жилища и шкуры. Индейцы не могли нормально жить без лошадей, а он их расстрелял. Он держал под арестом не меньше пятидесяти женщин, а ни один шайен не станет нападать, рискуя их жизнями…

Индейцы боялись, что Кастер двинется дальше, к лагерям в низовьях Уошито, и он знал это и собирался туда, надеясь воспользоваться их растерянностью и паникой. Но о его планах я узнал позже. А в тот момент, стоя рядом с лесом, я слушал, как горнист трубит сбор. Не пройдет и получаса, как весь отряд выступит в новый поход, вниз по реке, увозя с собой пленных на сохраненных специально для этого лошадях…

Не хочу даже говорить об их сборах и намерениях. Все слишком просто. Зимой, в долине замерзшей реки, ружейный выстрел слышен на расстоянии пяти миль. А теперь представьте себе, сколько шума может наделать отряд солдат, особенно если он шумит намеренно. Далеко, там, куда не хватало взгляда, шайены в ужасе хватали пожитки, собирая свои семьи в дальнюю дорогу. Да, сэр, этот Кастер знал немало всяческих уловок, уж можете мне поверить. Все, что он делал по отношению к прочим живым существам, можно описать одной фразой: «Я — победитель, а вы — побежденные!»

Когда, судя по звукам, арьергард отряда достиг песчаной косы, я снова вернулся на место былого лагеря. Перед отходом армия разрушила и сожгла все оставшиеся палатки. Некоторые все еще горели. Трупы восьмисот лошадей покрывали луг. Из-за холода они еще не достигли кондиции, нужной охотникам до падали, но на верхушки окрестных деревьев уже слетались вороны, а примерно в миле я заметил трех койотов. Холодный вечерний ветер поднимал черный пепел и нес его к реке…

Кастер приказал также пристрелить всех индейских собак, и теперь их маленькие распластанные тела валялись среди куч пустых банок, гильз и прочего мусора. Снег и оттаявшая от пожаров земля были обильно залиты кровью, замерзшей в тени темно-багровыми пятнами и сохранившей свой живой красный цвет лишь там, куда падали лучи заходящего солнца.