Маленький Большой Человек

Мы с кучером немного обсудили как нам быть дальше: оставаться на месте или уходить. Находились мы на возвышенности над рекой, внизу почва оказалась слишком рыхлой чтоб задержать экипаж. На другом берегу Арканзаса, зимой сильно обмелевшего и покрытого тонкой корочкой льда, тянулись песчаные холмы; там можно было продержаться до тех пор пока заметят, что дилижанс не прибыл вовремя, и вышлют войска, хотя, возможно, ждать пришлось бы долго – ведь не станут бить тревогу, если дилижанс опаздывает меньше, чем на сутки. Но в одном сомневаться не приходилось: трофейное имущество Шайенов отвлечет их не надолго. Скоро они будут тут как тут, хоть покамест о нашей поломке им неизвестно, ведь мы находились в ложбине.

В этой аварии, слава Богу, никто не пострадал – дилижанс устоял, не перевернулся; более того, похоже, небольшая встряска всем пошла на пользу, по крайней мере, Перку и коммивояжёру; если можно так сказать, эта встряска вышибла им дурь из головы. Да и Олга выглядела менее встревоженной, чем прежде, во время погони. Все столпились возле экипажа, и я уже переговорил с кучером, как вдруг заметил, что Чернявый ещё не вылез. Я заглянул внутрь дилижанса, который опасно накренился. Чернявый всё ещё мешкал в своём углу, но угрюмая рожа упрямо вперилась вперёд, да вот только глаза теперь были подернуты пленкой, словно запруда пеной. Я помахал рукой у него перед глазами – а он сидит и в чёрный ус себе не дует, никакой реакции. Тогда я уж снял с него «Кольт» и забрал из карманов патроны да попытался отыскать хоть какие-нибудь документы, но ничего не нашёл, да и времени было в обрез.

Наверно, он умер от разрыва сердца и совсем, видать, недавно. От страха или не от страха – кто его знает. Но остальным сейчас об этом я говорить ничего не стал. А вскоре мы уже перебирались вброд через Арканзас, при этом сильно в ледяной воде промочили ноги и не имели возможности их просушить, так как поначалу не осмелились развести костер, а потом, когда нас обнаружили, возникло много всяких обстоятельств, когда нам стало не до того. И едва мы добрались до песчаных холмов на' южном берегу, как заметили, что Шайены уже почти взобрались на бугорок, а потом как припустят вниз, к брошенному дилижансу. Они думали, что мы там, внутри – вот потому-то его сначала окружили, потом спешились и, издав боевой клич, набросились на экипаж: вытащили тело Чернявого, сорвали с него одежду, набросили на шею аркан и давай тащить волоком по прерии, и волочили до тех пор, пока тело не распалось на куски. Но, кажется, Чернявому уже было всё равно, что мёртвому припарки…

Очень многие из индейцев понапяливали на себя самые различные предметы женского туалета: изысканные модные шляпки, про которые я упоминал, ленты и чехлы от корсетов, а тот храбрец, который победил в споре за панталоны Олги, разорвал их пополам и надел на руки, как рукава. В оловянных мисках ножами они понапрокалывали дырок, нанизали их на красные ленты и те, привязанные к лошадиным хвостам, вовсю звякали и грохотали. Некоторые замотались в отрезы. Склянки со средством для укрепления волос не все разбились, и я видел, как кое-кто из индейцев к ним прикладывался, вот я и поинтересовался у коммивояжера содержимым бутылочек. Ну, а раз теперь их он продать не мог, то сразу же признался, что так, ничего особенного, просто подкрашенная вода и я возблагодарил Господа за это. Потом они увидели наши следы на другом берегу. Вдоль гребня самого высокого холма мы развернули оборонительный рубеж, за ним, в глубине, на обратном склоне расположились Олга с Гэсом и коммивояжер. Последний оказался там не потому, что струсил – просто у него не было оружия. У кучера был карабин, у охранника, к счастью, нашлись ещё два револьвера кроме бесполезного теперь дробовика. Перчу я отдал свой карманный «Ремингтон», себе оставил большой «Кольт» Чернявого. А у Шайенов было всего два-три ружья, и, судя по всему, в плохом состоянии. Вот если б нам для пущего эффекта удалось организовать стрельбу залпами и не подпускать их на расстояние полета стрелы из лука, то, вполне может быть, мы смогли бы остудить наступательный пыл Шайенов.

Поэтому, пока их кони осторожно, чтоб не порезаться, ступали в реку, с хрустом взламывая корку льда у берега, я всем нашим парням указал каждому свою цель, и когда индейцы добрались до чистой воды и перешли на галоп, мы выстрелили все как один.

Я в первый раз бил из этого «Кольта», вот моя пуля и перелетела выше цели, срезав на головном уборе индейца белое перо. Но слепая удача улыбнулась Перчу, который из моего крошечного пистолетика угодил в колено лошади. Скорее всего пуля всего лишь его царапнула, а не перебила кость, однако лошадь скинула седока, который шлепнулся в воду, подняв тучи брызг. Пытаясь его объехать, столкнулись ещё два воина, а наш кучер расщепил лук в руках ещё одного и тот его отбросил в сторону, словно ошпаренный.