Маленький друг

“Тогда я буду жить в библиотеке”, – решила она. Думать об этом было приятно. Гарриет представила, как она читает при свечах, а на потолке, над лабиринтом книжных полок, пляшут тени. Соберет дома чемодан – крекеры, арахисовое масло, запасную одежду – сдвинет два огромных кресла в читальном зале и будет на них спать…

Когда она ступила на тропинку, ведущую в тенистый лес (пышная растительность опутала развалины ее мертвого города, пробивается сквозь тротуары и заползает в дома), переход от жары к прохладе был настолько резким, будто она, плавая в озере, вдруг наткнулась на бьющие со дна холодные ключи. Воздушные облачка комаров закружились вокруг нее водоворотом, прыснули в разные стороны от ее резких движений, будто головастики в стоячей зеленой воде. В темноте тропинка казалась ей совсем другой – не такой узкой и заросшей. Торчали пучками колючие колоски лисохвоста и мятлика, выбоины в глинистой почве были затянуты зеленой ряской.

Над головой у нее раздался сиплый вскрик, Гарриет вздрогнула, оказалось – ворона. Тяжелые плети кудзу цепями и гирляндами стекали с деревьев, которые возвышались по обе стороны тропинки, будто заросшие тиной морские чудища. Гарриет, разглядывая темную листву над головой, шла медленно и не обращала внимания на громкое жужжание мух, которое становилось все громче, и опустила голову, только когда почуяла неприятный запах. На тропинке лежала блестящая зеленая змея фута в три длиной – не ядовитая, потому что рыльце у нее было не заостренное, но все равно, таких змей Гарриет раньше не видела. Змея была мертвая. Кто-то передавил ее ровно посередине, так что во все стороны брызнули густые, темные сгустки кишок, но какого же удивительного она была цвета – искристого горчично-зеленого, с радужными чешуйками, как на картинке из сказки о змеином короле, которую Гарриет читала, когда была еще совсем маленькой. “Хорошо, – ответил змеиный король честному пастуху, – три раза плюну я тебе в рот, и станут тебе понятны речи всех зверей. Но смотри, не выдавай никому этой тайны, иначе обозлятся на тебя люди и убьют тебя”.

В грязи возле тропинки отпечатался рифленый след ботинка, огромного ботинка, и едва Гарриет его заметила, как к горлу у нее подкатила трупная змеиная вонь, и она со всех ног бросилась бежать, сердце выскакивало у нее из груди, но она бежала так, будто сам черт наступал ей на пятки, бежала и не знала, куда и почему она бежит. Страницы блокнота громко хлопали в тишине. С вьющихся стеблей срывались капли воды, звучно шлепались на землю, из жесткого кустарника то и дело выскакивали кряжистые сросшиеся айланты (все разной высоты, будто сталагмиты, растущие со дна пещер), их бледные, кривые стволы поблескивали в полумраке, будто шкурка у ящериц.

Выбежав из лесу на солнце, она вдруг почувствовала, что рядом кто-то есть, и резко остановилась. Среди сумаха заходились визгливым стрекотом кузнечики, она прикрыла глаза блокнотом, оглядела выжженную желтую пустошь…

Уголком глаза Гарриет уловила резкую серебристую вспышку, ей показалось, сверкнуло что-то на небе, но тут она, вздрогнув, заметила на башне, всего в каких-нибудь шестидесяти футах от нее, темную фигуру – кто-то лез наверх, цепляясь за железные скобы. Снова вспышка – это часы с металлическим браслетом поблескивают, будто сигнальное зеркало.

Сердце у нее заколотилось, Гарриет отступила в лес и, прищурившись, стала разглядывать башню сквозь сетку влажных листьев. Это он. Черные волосы. Тощий. Футболка в обтяжку, на спине что-то написано, отсюда не разобрать. Гарриет так и задрожала от волнения, но была еще и другая Гарриет, более хладнокровная, которая смотрела на все свысока, дивясь, до чего мелким и незначительным кажется ей все происходящее. “Это же он, – твердила она себе (подстегивая себя этой мыслью, стараясь хорошенько распалиться), – это он, это он.”

Гарриет мешала ветка, она пригнулась, чтобы получше его разглядеть. Он добрался уже до самых верхних скоб. Взобрался на крышу, встал на узкий мостик, опустил голову, упер кулаки в бедра, застыл на фоне ослепительного безоблачного неба. Затем, резко оглянувшись назад, пригнулся, ухватился рукой за железные перильца (они были очень низкие, ему пришлось наклоняться) и, держась за них, быстро заковылял влево и скрылся с глаз Гарриет.

Гарриет выжидала. Через несколько секунд он показался на другой стороне. И тут ей прямо в лицо скакнул кузнечик, она отшатнулась, зашелестела листвой. Под ногой треснула ветка. Дэнни Рэтлифф (это был он, она его профиль четко видела, даже несмотря на то, что он крался по мостику весь подобравшись, будто зверь) тотчас же глянул в ее сторону. Не может быть, чтобы он ее услышал, звук был тихий, да и стояла она очень далеко, но он каким-то невероятным образом ее услышал, потому что его прозрачный, странный взгляд застыл, задержался на ней…