Маленький клоун с оранжевым носом

— Да. Он по уши в меня влюбился, а у нас с Аликом, в это время были отношения самые… Масса энергии уходила на то, чтобы никто не догадался, и главное, чтобы не догадалась Ира, я понимала, что жену Алик не бросит, если не произойдет чего-то экстраординарного, но никак не могла придумать, что же именно должно было произойти, чтобы… И ведь он Иру никогда не любил! Он любил меня, понимаешь?

— Янек действительно уговаривал тебя забыть об Алике?

— Десятки раз! Он начал меня преследовать… Ты не знаешь, я никому не рассказывала, он подстерегал меня после работы, у нас с Аликом Назначено было свидание, а Янек тащился за мной, как филер, будто его наняла Ира, одно время я так и думала… нет, конечно, Ира никого не нанимала, уж, во всяком случае, не Янека.

— Она и знакома с ним не была, — вставил я.

— Знаю. И это наваждение, ты знаешь, меня излечило. В какой-то момент, это было полгода назад, я посмотрела утром в зеркало и подумала, в кого я сама себя превратила, и почему, точнее — из-за кого, что я, не понимала, кто такой Алик? Не понимала, что ему и на Иру плевать, а на меня подавно, и кармическую связь я сама себе выдумала, чтобы было не так тошно, связь скорее была животной, такой, знаешь, животный магнетизм, когда запахи, флюиды, не знаю… не можешь в присутствии другого нормально дышать, тянешься к нему, как… И объяснить не можешь, потому что ничего духовного между вами нет, не улыбайся так…

— Я не улыбаюсь, — пробормотал я.

— Я же вижу. Когда говорят о духовной связи, ты всегда морщишься, будто съел лимон.

— От лимона, — сказал я, — я никогда не морщусь. Я не противник духовности, но в некоторых обстоятельствах разговоры о ней действительно кажутся мне смешными.

— Так и я об этом! Ты же понимаешь, о чем я! В тот же день, это было семнадцатое октября, четверг, точно помню, день не очень жаркий, только что закончился хамсин… Игорь поехал со школой на экскурсию… кажется, в Галилею, на два дня, дома его не было. Ира работала в вечерней смене, а мама Алика уехала к подруге в Беэр-Шеву, с ночевкой, потому что внука не было, она тоже могла позволить себе расслабиться.

— И Алик позвал тебя к себе, — сказал я, ощущая неприятное жжение под ложечкой.

— В первый и последний раз, — кивнула Инга и нахмурилась. — Он что, тебе об этом рассказывал?

— Нет, — громче, чем мне бы того хотелось, сказал я. — Если ты думаешь, что он рассказывал мне обо всем на свете…

— Уверена, что не рассказывал, — усмехнулась Инга. — Он любил выставлять себя в лучшем виде, а получилось… Но о том, как мы расстались, он тебе наверняка говорил?

— Без подробностей.

— Вот-вот, — пробормотала Инга. — Иначе ему пришлось бы… Я тебе расскажу, как все это происходило. Чтобы твоя собственная память… Вообще-то я не очень хотела к нему приходить, мало ли, вдруг жена вернется, хотя он и уверял, что это невозможно, или соседи увидят, а может, Анна Наумовна почувствует себя плохо и возвратится с полдороги. В общем, чувствовала я себя не в своей тарелке, и квартира мне не понравилась, все эти занавесочки-коврики, совсем не мой стиль, и утренние мои. мысли не давали покоя, и Янек с его влюбленным взглядом, и твои…

— Мы говорим об Алике, быстро сказал я.

— Что? А, ну конечно. Алик ничего не замечал, расстелил постель, ту самую, как я поняла, где он и Ира… Он что, не понимал, как это… И я вдруг подумала, что не смогу… Не потому, что в этой постели или в этой квартире, а просто уже никогда с ним больше ничего не смогу, и никакая это не карма, а просто самогипноз какой-то, понимаешь?

— М-да… — пробормотал я. Жжение под ложечкой продолжалось, и я осторожно откинулся на спинку стула.